graduate student
Russian Federation
VAC 12.00.02 Конституционное право; конституционный судебный процесс; муниципальное право
VAC 12.00.10 Международное право; Европейское право
VAC 12.00.12 Криминалистика; судебно-экспертная деятельность; оперативно-розыскная деятельность
VAC 12.00.14 Административное право; административный процесс
UDK 34 Право. Юридические науки
GRNTI 10.07 Теория государства и права
BBK 60 Общественные науки в целом
The article examines the development of ideas about the systematization of legislation, identifies existing patterns in this process and prerequisites for its beginning. It defines the periodization and dependence of the systematization process on existing types of legal understanding and state ideology
legal monuments, systematization of legislation, legal understanding, ideology, codification, incorporation
На сегодняшний день теме систематизации нормативных правовых актов посвящено немало исследований, проведено множество научных мероприятий. Динамизм в развитии современных общественных отношений требует их соответствующего урегулирования на законодательном и других уровнях. Постоянно увеличивающийся объём нормативного массива постепенно накапливает в себе существенное количество пробелов, противоречий и повторов, что требует его соответствующего упорядочивания и приведения в систему. В этой связи, исследование эволюции представлений о систематизации законодательства необходимо для понимания закономерностей и прогнозирования дальнейшего развития этого процесса, для понимания того, каким образом происходило формирование отечественной теории систематизации.
Мировая история кодификации насчитывает более четырех тысяч лет, в частности она применялась в первом известном нам систематизированном правовом памятнике правителя Шумеро-Аккадского царства Ур-Намму (Кодекс Ур-Наммы). В России первым таким кодифицированным актом (древнерусским сводом законов) признается Русская правда, в которой были объединены нормы обычного права, княжеские указы и судебные решения [6, с. 190-191]. Подробное изучение этого правового памятника порождало большое количество споров, однако большинством отечественных ученых он характеризуется именно как систематизированный источник светского права того времени.
Период раздробленности в становлении российской государственности не остановил развитие систематизации славянского права, что подтверждается созданием Псковской и Новгородской судебных грамот [5, с. 282-285,
210-211].
Начало объединения русских земель московскими государями также сопровождалось созданием сводных правовых источников. Среди них особо можно выделить Царские Судебники 1497 и 1550 годов, которые, это необходимо особо отметить, в основном содержали процессуальные нормы, что унифицировало судопроизводство на территории создаваемого государства и способствовало централизации и укреплению царской власти [10, с. 47-48].
Учитывая особенности создания указанных выше средневековых правовых памятников, можно сказать, что основной целью их создания являлось объединение действующих норм права и обычаев в одном сводном акте, что в конечном счете способствовало единообразию правого регулирования общественных отношений и укреплению власти правителей.
Писаное право, действующее на территории быстро растущего московского государства, не отвечало складывающимся экономическим, политическим и социальным условиям, в следствии чего приходилось пользоваться при разрешении дел заграничным систематизированным законодательством, в частности Литовским статутом [11, с. 23-24, 47].
Накопившиеся таким образом проблемы, в том числе связанные со злоупотреблением властных полномочий со стороны боярского сословия, стали предпосылкой для создания Соборного уложения Царя Алексея Михайловича 1649 года. Исследователями отмечается, что при создании Соборного уложения законодатели не только системно объединили действующий нормативный материал в сводном акте, но и предприняли попытку сгруппировать объединяемые нормы права по отраслям [3, с. 191].
В истории систематизации общемировую известность получила работа российских законодателей под руководством Михаила Михайловича Сперанского. Созданный ими Свод законов Российской Империи в начале XIX века позволил в ходе подготовки к его созданию определить систему и структуру действующего законодательства, разделить его по отраслевому и институциональному признаку, а также выделить общегосударственный и местный уровень законов [2, с. 190]. Приведённые примеры правосистематизационных работ из отечественной дореволюционной истории показывают, что систематизация уже тогда была направлена на совершенствование и развитие действующего законодательства.
Советский период в истории права был связан с непрекращающимися работами по систематизации действующего нормативного массива, соответственно большой объём работ требовал развития научных знаний об этом правовом явлении. Были определены основные формы (кодификация, инкорпорация, консолидация и учёт нормативных актов), а само понятие «систематизация» выделено как родовое [9, с. 9-10]. В начале российского периода после распада Советского Союза активно разрабатывались основы правосистематизационной техники. В настоящее время развитие представлений о систематизации прежде всего связано с цифровизацией права и активным внедрением в этот процесс современных информационных технологий.
Рассматривая развитие представлений о систематизации законодательства, необходимо обратить внимание на зависимость данного процесса от доминирующих в конкретно-исторический период правовых теорий. Так, например, формирование первых известных системных теоретических знаний о систематизации связано с развитием естественно-правовой теории права. На основании положений указанной правовой школы создаются кодексы и своды законов того времени [8, с. 105].
Пренебрежительное отношение представителей естественно-правовой школы к историческим аспектам в развитии права вывело на доминирующие позиции историческую школу права, её представителями активно критиковалась кодификация, предполагающая основательную переработку действующих норм права. Так, критикуя кодификацию, Ф.К. фон Савиньи обозначил теоретические и практические проблемные моменты, связанные с недостаточным развитием юридической техники и самого языка права. Указанные проблемы в последствии были проработаны на теоретическом уровне уже представителями, позитивистской школы права.
В начале 30-х годов XIX века в Англии формируется теория юридического позитивизма. В рамках идей указанного направления такими учёными, как И. Бентамом и Дж. Остином активно разрабатываются теоретические основы кодификационной модели права [4, с. 38-46, 87-97]. Распространяясь на европейском континенте, позитивистская теория права нашла своих последователей и в России. Так, считающийся родоначальником юридического позитивизма в России Н.К. Ренненкампф в своих работах уделяет внимание существующим противоречиям в основании и пределах понимания кодификации [7, с. 122].
Предреволюционный этап характеризуется доминированием в отечественной юриспруденции идей позитивисткой теории права, развитием её различных направлений (юридического позитивизма, социологической юриспруденции и психологической теории права), достаточно подробно рассмотренных в монографии В.Д. Зорькина с критической точки зрения [1]. Стоит отметить, что в своих работах дореволюционные учёные юристы Ф.Г. Шершеневич и Н.М. Коркунов уже выделяют в качестве форм систематизации кодификацию и инкорпорацию.
Начало советского периода характеризуется высоким уровнем кодификационной деятельности, так как молодому государству требовалось создать своё новое законодательство. В рамках диалектико-материалистического учения о праве, на тот момент считающегося единственно правильным подходом в развитии и изучении права, инкорпорация как форма систематизации не рассматривалась, поскольку считалась характерной для буржуазного права [13, с. 436-437]. Однако уже во второй половине XX века с постепенной либерализацией и смягчением марксисткой идеологии в юридической науке учёные-правоведы вновь начинают рассматривать кодификацию и инкорпорацию как основные формы упорядочивания законодательства. Отдельно рассматриваются как приёмы правосистематизационной деятельности консолидация и учёт нормативных актов, и уже к концу советского периода они выделяются некоторыми учёными как отдельные формы систематизации. В современный период развитие теории систематизации происходит на основании плюрализма и интеграции различных мнений, учёные, работающие в этом направлении юридической науки, не ограничены идеологией, господствующей на государственном уровне, и рамками какого-либо одного типа правопонимания [12, с. 181-184].
Подводя итог рассмотренным в статье вопросам, можно сказать, что изменение представлений о систематизации законодательства с одной стороны зависит от преобладающего в конкретный исторический период типа правопонимания, с другой от господствующей на государственном уровне идеологии. Данный факт свидетельствует, о том, что начало процесса систематизации, его темпы и конечный результат зависят от воли властвующего субъекта, имеющего влияние на правосистематизационную деятельность.
На сегодняшний день теме систематизации нормативных правовых актов посвящено немало исследований, проведено множество научных мероприятий. Динамизм в развитии современных общественных отношений требует их соответствующего урегулирования на законодательном и других уровнях. Постоянно увеличивающийся объём нормативного массива постепенно накапливает в себе существенное количество пробелов, противоречий и повторов, что требует его соответствующего упорядочивания и приведения в систему. В этой связи, исследование эволюции представлений о систематизации законодательства необходимо для понимания закономерностей и прогнозирования дальнейшего развития этого процесса, для понимания того, каким образом происходило формирование отечественной теории систематизации.
Мировая история кодификации насчитывает более четырех тысяч лет, в частности она применялась в первом известном нам систематизированном правовом памятнике правителя Шумеро-Аккадского царства Ур-Намму (Кодекс Ур-Наммы). В России первым таким кодифицированным актом (древнерусским сводом законов) признается Русская правда, в которой были объединены нормы обычного права, княжеские указы и судебные решения [6, с. 190-191]. Подробное изучение этого правового памятника порождало большое количество споров, однако большинством отечественных ученых он характеризуется именно как систематизированный источник светского права того времени.
Период раздробленности в становлении российской государственности не остановил развитие систематизации славянского права, что подтверждается созданием Псковской и Новгородской судебных грамот [5, с. 282-285,
210-211].
Начало объединения русских земель московскими государями также сопровождалось созданием сводных правовых источников. Среди них особо можно выделить Царские Судебники 1497 и 1550 годов, которые, это необходимо особо отметить, в основном содержали процессуальные нормы, что унифицировало судопроизводство на территории создаваемого государства и способствовало централизации и укреплению царской власти [10, с. 47-48].
Учитывая особенности создания указанных выше средневековых правовых памятников, можно сказать, что основной целью их создания являлось объединение действующих норм права и обычаев в одном сводном акте, что в конечном счете способствовало единообразию правого регулирования общественных отношений и укреплению власти правителей.
Писаное право, действующее на территории быстро растущего московского государства, не отвечало складывающимся экономическим, политическим и социальным условиям, в следствии чего приходилось пользоваться при разрешении дел заграничным систематизированным законодательством, в частности Литовским статутом [11, с. 23-24, 47].
Накопившиеся таким образом проблемы, в том числе связанные со злоупотреблением властных полномочий со стороны боярского сословия, стали предпосылкой для создания Соборного уложения Царя Алексея Михайловича 1649 года. Исследователями отмечается, что при создании Соборного уложения законодатели не только системно объединили действующий нормативный материал в сводном акте, но и предприняли попытку сгруппировать объединяемые нормы права по отраслям [3, с. 191].
В истории систематизации общемировую известность получила работа российских законодателей под руководством Михаила Михайловича Сперанского. Созданный ими Свод законов Российской Империи в начале XIX века позволил в ходе подготовки к его созданию определить систему и структуру действующего законодательства, разделить его по отраслевому и институциональному признаку, а также выделить общегосударственный и местный уровень законов [2, с. 190]. Приведённые примеры правосистематизационных работ из отечественной дореволюционной истории показывают, что систематизация уже тогда была направлена на совершенствование и развитие действующего законодательства.
Советский период в истории права был связан с непрекращающимися работами по систематизации действующего нормативного массива, соответственно большой объём работ требовал развития научных знаний об этом правовом явлении. Были определены основные формы (кодификация, инкорпорация, консолидация и учёт нормативных актов), а само понятие «систематизация» выделено как родовое [9, с. 9-10]. В начале российского периода после распада Советского Союза активно разрабатывались основы правосистематизационной техники. В настоящее время развитие представлений о систематизации прежде всего связано с цифровизацией права и активным внедрением в этот процесс современных информационных технологий.
Рассматривая развитие представлений о систематизации законодательства, необходимо обратить внимание на зависимость данного процесса от доминирующих в конкретно-исторический период правовых теорий. Так, например, формирование первых известных системных теоретических знаний о систематизации связано с развитием естественно-правовой теории права. На основании положений указанной правовой школы создаются кодексы и своды законов того времени [8, с. 105].
Пренебрежительное отношение представителей естественно-правовой школы к историческим аспектам в развитии права вывело на доминирующие позиции историческую школу права, её представителями активно критиковалась кодификация, предполагающая основательную переработку действующих норм права. Так, критикуя кодификацию, Ф.К. фон Савиньи обозначил теоретические и практические проблемные моменты, связанные с недостаточным развитием юридической техники и самого языка права. Указанные проблемы в последствии были проработаны на теоретическом уровне уже представителями, позитивистской школы права.
В начале 30-х годов XIX века в Англии формируется теория юридического позитивизма. В рамках идей указанного направления такими учёными, как И. Бентамом и Дж. Остином активно разрабатываются теоретические основы кодификационной модели права [4, с. 38-46, 87-97]. Распространяясь на европейском континенте, позитивистская теория права нашла своих последователей и в России. Так, считающийся родоначальником юридического позитивизма в России Н.К. Ренненкампф в своих работах уделяет внимание существующим противоречиям в основании и пределах понимания кодификации [7, с. 122].
Предреволюционный этап характеризуется доминированием в отечественной юриспруденции идей позитивисткой теории права, развитием её различных направлений (юридического позитивизма, социологической юриспруденции и психологической теории права), достаточно подробно рассмотренных в монографии В.Д. Зорькина с критической точки зрения [1]. Стоит отметить, что в своих работах дореволюционные учёные юристы Ф.Г. Шершеневич и Н.М. Коркунов уже выделяют в качестве форм систематизации кодификацию и инкорпорацию.
Начало советского периода характеризуется высоким уровнем кодификационной деятельности, так как молодому государству требовалось создать своё новое законодательство. В рамках диалектико-материалистического учения о праве, на тот момент считающегося единственно правильным подходом в развитии и изучении права, инкорпорация как форма систематизации не рассматривалась, поскольку считалась характерной для буржуазного права [13, с. 436-437]. Однако уже во второй половине XX века с постепенной либерализацией и смягчением марксисткой идеологии в юридической науке учёные-правоведы вновь начинают рассматривать кодификацию и инкорпорацию как основные формы упорядочивания законодательства. Отдельно рассматриваются как приёмы правосистематизационной деятельности консолидация и учёт нормативных актов, и уже к концу советского периода они выделяются некоторыми учёными как отдельные формы систематизации. В современный период развитие теории систематизации происходит на основании плюрализма и интеграции различных мнений, учёные, работающие в этом направлении юридической науки, не ограничены идеологией, господствующей на государственном уровне, и рамками какого-либо одного типа правопонимания [12, с. 181-184].
Подводя итог рассмотренным в статье вопросам, можно сказать, что изменение представлений о систематизации законодательства с одной стороны зависит от преобладающего в конкретный исторический период типа правопонимания, с другой от господствующей на государственном уровне идеологии. Данный факт свидетельствует, о том, что начало процесса систематизации, его темпы и конечный результат зависят от воли властвующего субъекта, имеющего влияние на правосистематизационную деятельность.
На сегодняшний день теме систематизации нормативных правовых актов посвящено немало исследований, проведено множество научных мероприятий. Динамизм в развитии современных общественных отношений требует их соответствующего урегулирования на законодательном и других уровнях. Постоянно увеличивающийся объём нормативного массива постепенно накапливает в себе существенное количество пробелов, противоречий и повторов, что требует его соответствующего упорядочивания и приведения в систему. В этой связи, исследование эволюции представлений о систематизации законодательства необходимо для понимания закономерностей и прогнозирования дальнейшего развития этого процесса, для понимания того, каким образом происходило формирование отечественной теории систематизации.
Мировая история кодификации насчитывает более четырех тысяч лет, в частности она применялась в первом известном нам систематизированном правовом памятнике правителя Шумеро-Аккадского царства Ур-Намму (Кодекс Ур-Наммы). В России первым таким кодифицированным актом (древнерусским сводом законов) признается Русская правда, в которой были объединены нормы обычного права, княжеские указы и судебные решения [6, с. 190-191]. Подробное изучение этого правового памятника порождало большое количество споров, однако большинством отечественных ученых он характеризуется именно как систематизированный источник светского права того времени.
Период раздробленности в становлении российской государственности не остановил развитие систематизации славянского права, что подтверждается созданием Псковской и Новгородской судебных грамот [5, с. 282-285,
210-211].
Начало объединения русских земель московскими государями также сопровождалось созданием сводных правовых источников. Среди них особо можно выделить Царские Судебники 1497 и 1550 годов, которые, это необходимо особо отметить, в основном содержали процессуальные нормы, что унифицировало судопроизводство на территории создаваемого государства и способствовало централизации и укреплению царской власти [10, с. 47-48].
Учитывая особенности создания указанных выше средневековых правовых памятников, можно сказать, что основной целью их создания являлось объединение действующих норм права и обычаев в одном сводном акте, что в конечном счете способствовало единообразию правого регулирования общественных отношений и укреплению власти правителей.
Писаное право, действующее на территории быстро растущего московского государства, не отвечало складывающимся экономическим, политическим и социальным условиям, в следствии чего приходилось пользоваться при разрешении дел заграничным систематизированным законодательством, в частности Литовским статутом [11, с. 23-24, 47].
Накопившиеся таким образом проблемы, в том числе связанные со злоупотреблением властных полномочий со стороны боярского сословия, стали предпосылкой для создания Соборного уложения Царя Алексея Михайловича 1649 года. Исследователями отмечается, что при создании Соборного уложения законодатели не только системно объединили действующий нормативный материал в сводном акте, но и предприняли попытку сгруппировать объединяемые нормы права по отраслям [3, с. 191].
В истории систематизации общемировую известность получила работа российских законодателей под руководством Михаила Михайловича Сперанского. Созданный ими Свод законов Российской Империи в начале XIX века позволил в ходе подготовки к его созданию определить систему и структуру действующего законодательства, разделить его по отраслевому и институциональному признаку, а также выделить общегосударственный и местный уровень законов [2, с. 190]. Приведённые примеры правосистематизационных работ из отечественной дореволюционной истории показывают, что систематизация уже тогда была направлена на совершенствование и развитие действующего законодательства.
Советский период в истории права был связан с непрекращающимися работами по систематизации действующего нормативного массива, соответственно большой объём работ требовал развития научных знаний об этом правовом явлении. Были определены основные формы (кодификация, инкорпорация, консолидация и учёт нормативных актов), а само понятие «систематизация» выделено как родовое [9, с. 9-10]. В начале российского периода после распада Советского Союза активно разрабатывались основы правосистематизационной техники. В настоящее время развитие представлений о систематизации прежде всего связано с цифровизацией права и активным внедрением в этот процесс современных информационных технологий.
Рассматривая развитие представлений о систематизации законодательства, необходимо обратить внимание на зависимость данного процесса от доминирующих в конкретно-исторический период правовых теорий. Так, например, формирование первых известных системных теоретических знаний о систематизации связано с развитием естественно-правовой теории права. На основании положений указанной правовой школы создаются кодексы и своды законов того времени [8, с. 105].
Пренебрежительное отношение представителей естественно-правовой школы к историческим аспектам в развитии права вывело на доминирующие позиции историческую школу права, её представителями активно критиковалась кодификация, предполагающая основательную переработку действующих норм права. Так, критикуя кодификацию, Ф.К. фон Савиньи обозначил теоретические и практические проблемные моменты, связанные с недостаточным развитием юридической техники и самого языка права. Указанные проблемы в последствии были проработаны на теоретическом уровне уже представителями, позитивистской школы права.
В начале 30-х годов XIX века в Англии формируется теория юридического позитивизма. В рамках идей указанного направления такими учёными, как И. Бентамом и Дж. Остином активно разрабатываются теоретические основы кодификационной модели права [4, с. 38-46, 87-97]. Распространяясь на европейском континенте, позитивистская теория права нашла своих последователей и в России. Так, считающийся родоначальником юридического позитивизма в России Н.К. Ренненкампф в своих работах уделяет внимание существующим противоречиям в основании и пределах понимания кодификации [7, с. 122].
Предреволюционный этап характеризуется доминированием в отечественной юриспруденции идей позитивисткой теории права, развитием её различных направлений (юридического позитивизма, социологической юриспруденции и психологической теории права), достаточно подробно рассмотренных в монографии В.Д. Зорькина с критической точки зрения [1]. Стоит отметить, что в своих работах дореволюционные учёные юристы Ф.Г. Шершеневич и Н.М. Коркунов уже выделяют в качестве форм систематизации кодификацию и инкорпорацию.
Начало советского периода характеризуется высоким уровнем кодификационной деятельности, так как молодому государству требовалось создать своё новое законодательство. В рамках диалектико-материалистического учения о праве, на тот момент считающегося единственно правильным подходом в развитии и изучении права, инкорпорация как форма систематизации не рассматривалась, поскольку считалась характерной для буржуазного права [13, с. 436-437]. Однако уже во второй половине XX века с постепенной либерализацией и смягчением марксисткой идеологии в юридической науке учёные-правоведы вновь начинают рассматривать кодификацию и инкорпорацию как основные формы упорядочивания законодательства. Отдельно рассматриваются как приёмы правосистематизационной деятельности консолидация и учёт нормативных актов, и уже к концу советского периода они выделяются некоторыми учёными как отдельные формы систематизации. В современный период развитие теории систематизации происходит на основании плюрализма и интеграции различных мнений, учёные, работающие в этом направлении юридической науки, не ограничены идеологией, господствующей на государственном уровне, и рамками какого-либо одного типа правопонимания [12, с. 181-184].
Подводя итог рассмотренным в статье вопросам, можно сказать, что изменение представлений о систематизации законодательства с одной стороны зависит от преобладающего в конкретный исторический период типа правопонимания, с другой от господствующей на государственном уровне идеологии. Данный факт свидетельствует, о том, что начало процесса систематизации, его темпы и конечный результат зависят от воли властвующего субъекта, имеющего влияние на правосистематизационную деятельность.
1. Zor'kin V. D. Pozitivistskaya teoriya prava v Rossii / V. D. Zor'kin. M.: Izd. Moskovskogo universiteta, 1978. – 270 s.
2. Kodan S. V. Svod zakonov Rossiyskoy Imperii. Mesto i rol' v razvitii yuridicheskoy tehniki i sistematizacii zakonodatel'stva v Rossii v XIX–XX veka / S. V. Kodan // Yuridicheskaya tehnika. – 2007. – № 1. – S. 178–191.
3. Korablin K. K. Sobornoe ulozhenie 1649 goda – novyy etap razvitiya otechestvennoy sistemy ispolneniya nakazaniy v vide lisheniya svobody // Sistematizaciya zakonodatel'stva i dinamika istochnikov prava v istoricheskoy retrospektive (k 370-letiyu Sobornogo ulozheniya): sbornik nauchnyh trudov / pod obsch. red. D. A. Pashenceva. M.: Institut zakonodatel'stva i sravnitel'nogo pravovedeniya pri Pravitel'stve Rossiyskoy Federacii: INFRA-M, 2020. S. 189–198.
4. Mihaylov A. M. Yuridicheskiy pozitivizm, verhovenstvo prava i kodifikaciya: monografiya / A. M. Mihaylov, E. N. Trikoz. – M.: RUSAYNS, 2022. – 248 s.
5. Pamyatniki prava feodal'no-razdroblennoy Rusi XII – XV vv. / Sost. doc. A. A. Zimin. – M.: Gosudarstvennoe izdatel'stvo yuridicheskoy literatury, 1953. – 442 s.
6. Pahman S. V. Istoriya kodifikacii grazhdanskogo prava / Pod redakciey i s predisloviem V. A. Tomsinova. – M.: Zercalo, 2004. – 885 s.
7. Rennenkampf N. K. Ocherki yuridicheskoy enciklopedii / Soch. prof. Un-ta sv. Vladimira N. Rennenkampfa. – 2-e izd., ispr. i dop. Kiev: Izd-vo N.Ya. Ogloblina, 1880. – 282 s.
8. Ryabchenko N. G. Problemy estestvennogo prava v ucheniyah nemeckih yuristov: diss. … kand. yurid. nauk: 12.00.01 / Ryabchenko Nadezhda Gennad'evna. SPb, 2002. – 210 s.
9. Teoreticheskie voprosy sistematizacii sovetskogo zakonodatel'stva / Pod red. S. N. Bratusya i I. S. Samoschenko. – M.: Gosyurizdat, 1962. – 575 s.
10. Shatkovskaya T. V. Kodifikaciya rossiyskogo prava v konce XV – seredine XVI veka kak sposob ukrepleniya central'noy vlasti Moskovskih gosudarey // Sistematizaciya zakonodatel'stva v fokuse istoriko-pravovoy nauki (k 470-letiyu prinyatiya Sudebnika 1550 g.): sbornik nauchnyh trudov / pod obsch. red. D. A. Pashenceva. – M.: Institut zakonodatel'stva i sravnitel'nogo pravovedeniya pri Pravitel'stve Rossiyskoy Federacii: INFRA-M, 2021. – S. 41–50.
11. Shershenevich G. F. Istoriya kodifikacii grazhdanskogo prava v Rossii / G. F. Shershenevich. – izd. 2-e. – M.: LENAND, 2015. – 136 s.
12. Shitov G. A. Sovershenstvovanie sistematizacii zakonodatel'stva v kontekste integrativnogo podhoda k pravoponimaniyu // Problemy pravoponimaniya: istoriya i sovremennost': Mezhdunarodnaya nauchno-prakticheskaya konferenciya, posvyaschennaya pamyati professora V. M. Kuricyna, 16 dekabrya 2021 g.: sbornik nauchnyh trudov / [sost. A. Yu. Garashko] [Elektronnyy resurs]. – M.: Moskovskiy universitet MVD Rossii imeni V. Ya. Kikotya, 2022. – 1 elektron. opt. disk (CD-R). S. 181–184.
13. Enciklopediya gosudarstva i prava. T. 2 / Pod redakciey P. Stuchka. M.: Izd. kommunisticheskoy akademii, 1925-1926. – 1456 s.
