VAC 12.00.02 Конституционное право; конституционный судебный процесс; муниципальное право
VAC 12.00.10 Международное право; Европейское право
VAC 12.00.12 Криминалистика; судебно-экспертная деятельность; оперативно-розыскная деятельность
VAC 12.00.14 Административное право; административный процесс
GRNTI 10.07 Теория государства и права
BBK 60 Общественные науки в целом
This article discusses issues related to civil law methods of legalization (laundering) of proceeds from crime and methods of countering them using civil law mechanisms. The article gives the concept and classification of civil law methods of combating the legalization (laundering) of proceeds from crime. The means of a preventive nature that make it difficult or exclude the achievement of the civil law effect of legalization of criminal proceeds, as well as means that neutralize the civil law consequences of laundering proceeds from crime, are considered. In addition, the article discusses the civil legal basis for the seizure of objects constituting income received from criminal activity. The author examined the issues of correlation between civil and criminal legislation in terms of determining the moment when transactions whose purpose is the legalization of criminal proceeds can be recognized as valid. The article examines the mechanism of invalidity of a transaction, as well as issues of recognizing a transaction as invalid and its place in the mechanism of countering the legalization of objects of civil rights. The article discusses the application of measures to compensate for damage in the event of a transaction being declared invalid, as well as issues related to the use of confiscation as part of penalties for invalid transactions.
legalization of income, money laundering, anti-money laundering, anti-money laundering, invalidity of a transaction, civil law mechanisms, private law mechanisms, transactions, financial transactions, transactions with funds and other property, Civil Code, Criminal Code, illegal income, law, civil law
В процессе борьбы с легализацией средств, полученных незаконным путем, на разных этапах используются многообразные механизмы, предусмотренные гражданским правом, с целью придать этим доходам вид законности. Это обуславливает необходимость применения специализированных подходов для противодействия таким действиям.
Под термином гражданско-правовые механизмы подразумеваются различные юридические механизмы и процедуры, основанные на правилах и положениях, урегулированных гражданским правом. Эти механизмы предназначены для того, чтобы помочь индивидуумам и организациям достигать своих целей в рамках закона, не нарушая при этом установленные правила и не причиняя вред общественным интересам[1].
Категоризация гражданско-правовых механизмов обеспечивает более эффективное их применение в борьбе с незаконными действиями, осуществляемыми через экономические операции и контракты.
Методы классификации этих механизмов многообразны. Прежде всего, они могут быть организованы согласно их основной цели, включая механизмы для создания или корректировки взаимных прав и обязанностей участников, а также те, что направлены на обеспечение защиты прав и выполнения обязательств. К последней категории относятся такие инструменты, как имущественная ответственность, методы защиты прав, средства немедленного реагирования и обеспечение исполнения договорных обязательств, а также поддерживающие инструменты и те, что определяют уровень вовлеченности сторон в правовые отношения.
Другой подход к классификации основан на том, кто имеет право пользоваться этими механизмами. Это могут быть как лица, непосредственно участвующие в гражданских правоотношениях, так и судебные или административные органы, действующие автономно или по запросу заинтересованных сторон, а также государственные институты.
Третий метод разделения данных инструментов на категории зависит от способов их использования: они могут применяться непосредственно участниками правовых отношений, с поддержкой других организаций, таких как финансовые учреждения, нотариусы и другие, либо на основании судебных постановлений и административных решений государственных структур.
Следует отметить, что сделки с незаконно полученными объектами гражданских прав могут приносить прибыль их владельцу. Так, например, незаконно изъятые, похищенные или полученные иным преступным путём денежные средства могут вливаться в легальный оборот путем приобретения товаров, приобретения акций и т.д. В качестве примера можно так же рассмотреть сделки с недвижимостью: владелец незаконной постройки может получать прибыль от сдачи такого объекта до момента установления факта незаконности данного строения, а полученные денежные средства использовать для открытия нового легального дела, приобретения иной недвижимости и т.д.
Таким образом, объектами легализации выступают объекты гражданского оборота. То есть в контексте борьбы легализации с точки зрения гражданско-правового регулирования необходимо рассмотреть способы противодействия этим действиям и минимизации последствий для легального гражданского оборота. Частно-правовые средства противодействия легализации представлены на рисунке.
Рисунок 1 — Виды частно-правовых средств противодействия легализации доходов, полученных преступным путем
В рамках борьбы с приведением к легальному статусу средств, полученных нелегальным путем, особое внимание уделяется вопросам о применении законодательных мер, имеющих конфискационный характер, к финансовым активам и имуществу, задействованному в процессах их «очищения». Отмечается отсутствие специализированных норм в Уголовном и Гражданском кодексах Российской Федерации, которые бы непосредственно касались ответственности за использование собственности нарушителем закона в целях совершения преступлений.
В статьях 174 и 174.1 Уголовного кодекса Российской Федерации рассматриваются разнообразные методы обращения с денежными средствами и имуществом, полученными нелегальным способом, включая выполнение финансовых операций и заключение различных видов контрактов[2].
Относительно понятия «финансовая операция» упоминаемого в этих статьях, стоит отметить недостаток точного определения в законодательстве. Однако, исходя из общего понимания финансов как средств, имеющих прямое отношение к движению денег, можно предположить, что финансовая транзакция обозначает любое действие, где ключевым элементом является использование денежных средств (в соответствии с интерпретацией, приведенной в статьях 174 и 174.1 УК РФ).
В Федеральном законе «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма» не содержит термина "финансовые операции", а используется термин «операции с денежными средствами и иным имуществом». Данное определение охватывает любые действия, осуществляемые как физическими, так и юридическими лицами с финансовыми активами или иным имуществом, направленные на изменение или завершение прав и обязанностей, что соответствует определению контракта по статье 153 Гражданского кодекса РФ[3].
Так, процесс легализации финансов и других активов в рамках данных норм уголовного права включает различные типы сделок. В процессе изучения корреляции между гражданским и уголовным правом возникают сложности при определении момента, когда сделки, целью которых является легализация нелегитимных доходов, могут быть признаны состоявшимися с точки зрения уголовного права, что поднимает вопросы о критериях для такого признания.
Законодательство определяет, что регистрация перехода прав собственности является конечным этапом в реализации преступления по легализации доходов. До этого момента можно говорить лишь о попытке легализации. Кроме того, Гражданский кодекс допускает аннулирование сделок в определенных случаях, что порождает вопросы о преступном характере таких действий согласно УК РФ. Практика показывает, что сделки, направленные на отмывание средств, могут быть признаны недействительными, однако это не исключает уголовной ответственности за попытку легализации, как подчеркивают международные конвенции и национальное законодательство. Таким образом, даже недействительные в гражданско-правовом плане сделки могут образовывать основание для уголовного преследования.
В целях обеспечения функционирования правил, регулирующих действительность сделок, при их заключении, законодательством устанавливаются нормы о последствиях их недействительности. Эти нормы особенно важны при определении юридической судьбы материальных ценностей, возникающих в результате совершения преступлений, совершенных в форме гражданских сделок.
В случае, когда договоры признаются недействительными из-за наличия определенных оснований, предусмотренных пунктом 2 статьи 167 Гражданского кодекса Российской Федерации, возникает обязательство для каждой из сторон возвращать друг другу все, что было получено в результате таких сделок. Если возврат в первоначальном виде невозможен (включая случаи, когда речь идет о пользовании имуществом, предоставление (оказание) услуг или выполнение работ), предусмотрено возмещение его стоимости, кроме случаев, когда закон предусматривает иные последствия аннулирования договора[4].
Этот механизм недействительности сделок способствует восстановлению первоначального финансового состояния участников и служит мерой противодействия несправедливым действиям. Так, владение имуществом, приобретенным через недействительный договор, считается неоправданным. Решение проблемы неопределенности через реституцию (возврат вещей) или компенсацию стоимости поддерживает порядок в области гражданских правоотношений и способствует восстановлению первоначального положения сторон.
Действия по реституции и компенсации не призваны нарушать интересы участников сделок. Напротив, закон стремится обеспечить полное удовлетворение их прав и интересов, регулируя процедуры признания сделок недействительными. Призвание сделок недействительными и прекращение их действия подразумевает изменение в юридической оценке поведения участников, что влечет за собой переосмысление таких действий как другое правовое явление.
Так, недействительность сделки рассматривается не только как средство предотвращения, но и как указание на тип нарушения. Закон связывает такие нарушения с установлением защитных правоотношений, цель которых — восстановить первоначальное состояние сторон или компенсировать убытки денежным эквивалентом, а также накладывает обязанности на нарушителя, включая лишение прав (конфискацию) или возмещение ущерба.
Применение конфискации в рамках мер наказания за недействительные сделки представляет собой административно-правовую процедуру, допускаемую исключительно в ситуациях, строго регламентированных законом (согласно статье 16 Гражданского кодекса РФ). В свете возрастающей роли гражданского права в области предотвращения и остановки правонарушений, особенно в эпоху новых типов преступлений на фоне экономической свободы, представляется разумным расширение спектра конфискационных мер. Такое расширение могло бы включать дополнения к статье 167 Гражданского кодекса РФ, касающиеся последствий недействительности сделок, с возможностью применения конфискации в случаях, когда сделка носит преступный характер.
Как следствие признания сделки недействительной, законодательство предусматривает компенсацию ущерба (согласно статьям 171, 172, 175, 176, 177 Гражданского кодекса РФ), тем самым подчеркивая принцип ответственности за допущенные нарушения. Дополнительно, пункт 6 статьи 178 Гражданского кодекса РФ гарантирует право на возмещение убытков, если сделка была совершена под влиянием ошибки. Однако это не исключает возможность применения мер без доказательства виновности одной из сторон, т.е. неудача в доказывании вины не свидетельствует об ее наличии у доказывающей стороны.
Исходя из вышеизложенного, в случае признания сделки недействительной возможно применение следующих мер:
- Двусторонняя реституция, при которой обе стороны обязаны вернуть друг другу все полученное в рамках сделки или, если это невозможно, выплатить компенсацию равную стоимости приобретенного;
- Односторонняя реституция, предусматривающая возврат полученного одной стороной другой, при этом последняя передает полученное в доход Российской Федерации;
- Взыскание в пользу государства всего, что было или должно было быть получено сторонами в результате сделки.
От обеспечения экономической безопасности зависит, насколько устойчивой будет позиция владельцев денежных средств или прав собственности, которые формируют доходы от преступлений
В рамках международных организаций, занимающиеся решением данной проблемы, разрабатываются меры по противодействию легализации, а также требования к государствам-участникам организаций в сфере борьбы с ОД, которые обычно указаны в многосторонних договорах.
В рамках таких соглашений рассматриваются вопросы об участии организаций финансово-кредитной системы в выявлении фактов владения и распоряжения денежными средствами или иным имуществом, источником которых может быть преступная деятельность, а также требования к деятельности таких учреждений и реализация ими правил внутреннего контроля.
Также одним из основных вопросов, рассматриваемых на международном уровне, относится к мерам изъятия и конфискации по решению компетентных судебных органов материальных ценностей и соотносимых с ними прав, образующих доходы от преступной деятельности, а также создание соответствующей нормативно правовой базы.
Следует отметить, что оба указанных вопроса тесно связаны друг с другом и исполнения требований в области конфискации имеет важное значение, потому что в случае отсутствия правовых механизмов в этой области, в большей степени утрачивает свое значение и деятельность по их обнаружению.
Сейчас законодательство Российской Федерации в области о противодействии легализации преступных доходов состоит из многочисленных нормативно-правовых актов, среди которых основным является Федеральный закон от 7 августа 2001 года № 115-ФЗ «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма». С принятием этого закона Российская Федерация выполнила многие требования, предъявляемые международными организациями в области противодействия легализации, что сделало возможным вступление Российской Федерации в международные организации, в том числе ФАТФ.
Россия сталкивается с проблемой приведения в соответствие своего законодательства международным обязательствам, особенно в части конфискации доходов от преступлений, как того требует Конвенция Страсбурга 1990 года. Попытки усовершенствовать законодательную базу по изъятию имущества, добытого преступным путем, привели к реформам в уголовном законодательстве РФ. Такие действия направлены на укрепление механизмов противодействия отмыванию преступных доходов. В то время как часть 4 статьи 81 УПК РФ описывает процесс конфискации такого имущества в рамках предварительного следствия, остаются вопросы по имуществу, не учтенному в натуральной форме или переоформленному, текущее законодательство не предоставляет ясных рекомендаций по этим аспектам[5].
Конфискация имущества, полученного в результате преступной деятельности, возможна только после того, как органы следствия и суд установят, что данное имущество было приобретено через конкретные преступные действия. Без такого подтверждения имущество, даже если оно фактически является доходом от преступления, не подлежит изъятию согласно нормам закона. В случаях, когда следствие не может проследить все эпизоды преступления, например, при делах о наркотиках, доходы преступника, включая недвижимость и автомобили, сохраняются за ним. Это означает, что даже после приговора преступник способен пользоваться экономической выгодой от своих действий, что представляет собой социальную проблему.
Уголовно-процессуальное законодательство не требует от следственных органов выявлять имущество, приобретенное за счет преступления, что снижает эффективность борьбы с отмыванием преступных доходов. Эффективным способом изъятия таких средств является применение гражданского иска в рамках уголовного дела, при этом арест имущества возможен для обеспечения иска. Однако, использование гражданского иска ограничено случаями, когда преступление привело к непосредственному материальному ущербу потерпевшему. Но не все преступления ведут к ущербу, как, например, в случаях с наркотиками, где доходы преступления не всегда совпадают с размером ущерба. Взыскание в пользу государства возможно, если государство выступает потерпевшим и истцом, и такой иск может поддерживать прокурор. Тем не менее, включение прокурора в процесс взыскания доходов от преступления могло бы увеличить эффективность данного механизма. Нынешние процедуры взыскания преступных доходов в пользу государства недостаточно эффективны и требуют пересмотра для улучшения их влияния в законодательной системе.
Пробелы в российском законодательстве по конфискации преступных доходов не соответствуют международным нормам о конфискации таких доходов. Это обусловлено смешением в законодательстве функций доказывания в уголовном процессе и факта получения доходов от преступления. Конфискация должна быть отдельным механизмом, применяемым судом после подтверждения совершения преступления, не зависящим от наличия имущества, полученного преступным путем, в материальном виде на момент судебного разбирательства. Страсбургская конвенция и рекомендации ФАТФ подчеркивают необходимость принятия мер для возможности конфискации доходов от преступлений, включая имущество, легализованное после совершения преступления, без требования его прямой связи с преступным актом.
В научных дискуссиях по гражданскому праву отсутствует единство мнений относительно определения недействительности сделок. Обычно, анализируя эту проблематику, ставится вопрос о том, могут ли недействительные сделки рассматриваться как юридические факты. В правоведении различают юридические действия, производимые по воле субъектов, и события, наступление которых не зависит от желаний людей, но несет за собой определенные правовые последствия. Юридические действия подразделяются на действия, соответствующие закону (включая сделки и поступки), и нарушения правовых норм. Валидная сделка создает правоотношения, в то время как недействительная не порождает правовых последствий, кроме связанных с ее признанием таковой.
Критики идеи о недействительных сделках как о юридических фактах аргументируют, что юридический факт должен порождать правовые последствия, чего не происходит при недействительности сделки. Тем не менее, даже недействительные сделки ориентированы на возможность влиять на гражданско-правовые отношения и влекут за собой негативные последствия, которые являются нежелательными для сторон. Это подразумевает, что недействительная сделка тоже может считаться юридическим фактом.
В рамках правоведения факты делятся на события и действия, причем действия классифицируются на законные, включающие сделки и судебные акты, и незаконные, к которым относятся недействительные сделки и деликты. Важно заметить, что легитимность является ключевым аспектом сделки как юридического факта, отсутствие которой делает действие незаконным, а не сделкой в полном смысле этого слова.
Итак, выделяются два ключевых аспекта, оказывающих влияние на юридическую дифференциацию между недействительными и действительными сделками: это законность проведенных операций и их способность инициировать задуманные юридические последствия. Принцип нелегитимности является общим как для сделок, признанных недействительными, так и для действий, квалифицируемых как правонарушения.
Однако важно осознавать, что не все недействительные сделки автоматически становятся незаконными. Примером может служить завещание, составленное в простой письменной форме без нотариального удостоверения, которое остается законным актом, но не причисляется к категории преступлений или полностью законных действий.
Также нельзя отождествлять юридические эффекты, на достижение которых была нацелена сделка, с ее неотъемлемым атрибутом. Согласно действующему законодательству, результат действия не включается в определение «сделка», что подтверждается статьей 153 Гражданского кодекса РФ, где за основу отнесения действий к сделкам принимается их намерение, а не конечный исход.
Различие между действительными и недействительными сделками, согласно определению из статьи 166 Гражданского кодекса РФ, заключается в способности действительной сделки привести к ожидаемому юридическому результату, в то время как недействительная сделка не ведет к такому результату и признается недействительной с момента ее совершения, не порождая юридических последствий, за исключением тех, что связаны с ее недействительностью (по ст. 167 ГК РФ).
Сделки проводятся с целью установления гражданских прав и обязательств. Из статьи 8 Гражданского кодекса РФ следует, что гражданские права и обязательства могут возникать как из законодательно предусмотренных сделок, так и из тех, что законом не оговорены, но при этом не находятся в противоречии с ним.
Для того чтобы сделку могли признать недействительной, необходима ее квалификация. Другими словами, до тех пор, пока сделка не будет оспорена участником или не будет объявлена недействительной судом, она способна порождать, модифицировать или завершать имущественные отношения между сторонами.
Таким образом на основании вышеизложенного можно сделать вывод о том, что недействительные и действительные сделки характеризуется следующим признаком – свобода воли – который является общим, т.е. они нацелены на наступлении легального результата (это характерно для всех недействительных сделок, за исключением мнимых). Недействительность сделки можно установить только, оценив ее именно как сделку, т.е. недействительные сделки по своей природе являются сделками, а не иными правовыми явлениями.
Реальная юридическая ценность недействительности заключается в том, что она раскрывает содержание защитной меры, направленной на то, чтобы лишить конкретного лица силы юридического факта.
Следовательно, недействительность более правильно рассматривается как форму защиты нарушенных прав и интересов общества, то есть как способ защиты прав, что указано и в ст. 12 ГК РФ.
Основывая на проведённом анализе категории недействительности сделки и ее понимании, можно сделать следующие выводы:
- с точки зрения недействительности как меры защиты, данная мера не может существовать независимо от независимо от охраняемых законом конкретных интересов.
- сделка может быть признана недействительной, только если было установлено фактическое нарушение прав и законных интересов.
- защита не должна осуществляться таким образом, если она ведет к нарушению других прав и интересов в большей степени, чем сама недействительная сделка.
Гражданским кодексом предусмотрены причины признания сделки недействительной. Важным аспектом в регулировании этой области является то, что одна сделка может быть оспорена по различным основаниям, что создает проблемы для стабильности правовых отношений. Проблематика заключается в неоднозначности критериев, определяющих недействительность сделок.
В контексте недействительности сделок особое внимание уделяется строгим запретам по сравнению с условными ограничениями, подразумевая, что основным механизмом является возможность оспаривания сделок. Для юридической ясности требуется точное определение критериев недействительности в законодательстве, исключая возможность их произвольного расширения. Некоторые основания для оспаривания могут также находить отражение в других нормативных документах.
Отсутствие недостатков в элементах сделки предотвращает ее недействительность и определяет границы ее оспаривания. Такой подход помогает уравновесить интересы участников сделок, ограничивая запреты и обязательства внутри них. Для доказательства недействительности сделки необходимы доказательства, указывающие на отсутствие настоящего желания участников. Сделки могут быть оспоримыми или абсолютно недействительными (ничтожными), как указано в статье 166 Гражданского кодекса РФ.
Сделка становится оспоримой, если суд признает ее недействительной по иску одной из сторон или других лиц, упомянутых в кодексе. В то время как ничтожная сделка считается недействительной автоматически, без необходимости судебного решения. В таких случаях роль суда ограничивается лишь признанием недействительности сделки и применением предусмотренных законом санкций.
Так, последствия недействительности ничтожной сделки возникают автоматически и не зависят от желаний сторон, в то время как оспоримая сделка требует инициативы для признания ее таковой от участников сделки.
И ничтожные, и оспоримые сделки считаются недействительными с момента их заключения, однако оспоримые сделки могут быть расторгнуты лишь с будущего момента по исключению, установленному в статье 167 ГК РФ, примером чего служит аренда. Гражданский кодекс РФ определяет сделки, недействительными по ряду статей, в то время как другие статьи предусматривают их оспоримость, особенно это касается главы 9 ГК.
Сделки могут быть признаны недействительными на общих или специальных основаниях, при этом статья 168 ГК РФ устанавливает общие основания для недействительности тех, что не соответствуют закону или иным правовым актам. При этом предусмотрено, что некоторые нарушения могут иметь иные последствия, не связанные с недействительностью.
Статья 168 ГК РФ подчеркивает, что не каждое несоответствие законным требованиям делает сделку автоматически недействительной, это может касаться лишь ее части. Недействительность по закону не является абсолютным критерием. Правила недействительности сделок, установленные в разных статьях ГК РФ, формируют структуру от общих положений к специфическим, и особые случаи недействительности могут быть указаны не только в Гражданском кодексе, но и в других правовых актах.
В Гражданском кодексе РФ определены как общие, так и специальные основания для признания сделок недействительными, причем специальные основания часто приводят к уникальным последствиям. Среди примеров можно отметить сделки, совершаемые с недопустимыми целями, например, противоречащими правопорядку (ст. 169 ГК РФ), а также сделки под влиянием заблуждения или обмана (ст. 178, 179 ГК РФ), мнимые и притворные сделки (ст. 170 ГК РФ).
Сделки, проводимые с целью легализации преступных доходов, могут быть признаны недействительными как антисоциальные, согласно ст. 169 ГК РФ, что подтверждено определением Конституционного суда РФ. Особенностью ничтожных сделок является то, что они могут быть признаны таковыми без вмешательства суда, что важно для процесса легализации преступных доходов, когда сделки не только противоречат закону, но и основам нравственности и правопорядка.
1. Konvenciya Soveta Evropy (ETS № 141) ob otmyvanii, vyyavlenii, iz'yatii i konfiskacii dohodov ot prestupnoy deyatel'nosti, 08.11.1990 g. [Elektronnyy resurs]. — Rezhim dostupa: https://docs.cntd.ru/document/901944951 (data obrascheniya: 15.06.2024)
2. Ugolovnyy kodeks Rossiyskoy Federacii ot 13 iyunya 1996 № 63-FZ [Elektronnyy resurs]. — Rezhim dostupa: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_10699/ (data obrascheniya: 01.07.2024)
3. O protivodeystvii legalizacii (otmyvaniyu) dohodov, poluchennyh prestupnym putem, i finansirovaniyu terrorizma: federal'nyy zakon ot 07.08.2001 g. № 115-FZ. [Elektronnyy resurs]. — Rezhim dostupa: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_32834/ (data obrascheniya: 01.07.2024)
4. Grazhdanskiy kodeks Rossiyskoy Federacii ot 30 noyabr' 1994 № 51-FZ [Elektronnyy resurs]. — Rezhim dostupa: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_5142/ (data obrascheniya: 10.07.2024)
5. Ugolovno-processual'nyy kodeks Rossiyskoy Federacii ot 18.12.2001 № 174-FZ [Elektronnyy resurs]. — Rezhim dostupa: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_34481/ (data obrascheniya: 15.07.2024)
6. Ayrapetyan A.V. Grazhdansko-pravovye sposoby i prichiny legalizacii (otmyvaniya) prestupnyh dohodov // Problemy ekonomiki i yuridicheskoy praktiki. – 2017, vyp. 1. S. 141-144.
7. Zamriy O.N. Grazhdansko-pravovye sredstva protivodeystviya legalizacii ob'ektov grazhdanskiy prav, priobretennyh nezakonnym putem. Dissertaciya na soiskanie uchenoy stepeni kandidata yuridicheskih nauk, Tver', 2011
8. Ivanov A. V. Suschnost' i process legalizacii denezhnyh sredstv, poluchennyh prestupnym putem // Ekonomika i predprinimatel'stvo. 2016. №6 (71). S. 935–941.
