В данной статье рассмотрены основные теоретико-правовые аспекты ограничения избирательных прав граждан Российской Федерации, осужденных к отбыванию наказания в виде лишения свободы. Выявлена проблема несоответствия российского избирательного законодательства международным нормативным правовым актам и стандартам в отношении данной категории лиц в части, касающейся реализации ими права избирать и быть избранными. Обозначена и обоснована необходимость установления ограничения избирательных прав осужденных в качестве отдельного дополнительного вида уголовного наказания для лиц, осужденных за преступления против, государственной власти, мира и безопасности человечества, общественной безопасности и общественного порядка. Предложено расширение политических прав лиц, находящихся в местах лишения свободы в части, касающейся участия в референдуме, обладания и пользования активным избирательным правом.
избирательное право, лица, находящиеся в местах лишения свободы, осужденные, ограничения, места лишения свободы, активное право.
Приняв Конституцию 12 декабря 1993 г., Россия встала на совершенно новый путь демократических преобразований, которые коснулись и избирательной системы. Одним из результатов столь значительных изменений выступает установление нормы, закрепленной в ч. 3 ст. 32 Конституции РФ: «Не имеют права избирать и быть избранными граждане, признанные судом недееспособными, а также содержащиеся в местах лишения свободы по приговору суда» [1].
С закреплением в ст. 2 Конституции РФ [1], ст. 8 Уголовно-исполнительного кодекса РФ [2] и ст. 1 Закона РФ «Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы» [3] принципов гуманизма и уважения прав и свобод человека правовое положение осужденных вошло в число наиболее актуальных институтов уголовно-исполнительного законодательства. В этом плане российская пенитенциарная система стремится соответствовать всем требованиям, предъявляемым международными нормативно-правовыми актами и стандартами. Однако краеугольным камнем остается ограничение активного избирательного права осужденных [4] (лишение лиц, содержащихся в исправительных учреждениях, пассивного избирательного широко признается целесообразным, так как направлено на «исключение возможности криминального влияния на формирование органов государственной власти и местного самоуправления» [5]), что можно считать пережитком советской избирательной системы.
Мнения ученых по поводу того, предоставлять или не предоставлять активное избирательное право осужденным, расходятся. Так, П. А. Дуксин
[6. С. 154] указывает на размытость критериев, ошибочность использования автоматического способа ограничения избирательного права для всех лиц, осужденных к лишению свободы без необходимой дифференциации и «установления судебных гарантий обжалования данного ограничения» [7]. Л. А. Окуньков считает, что «граждане, содержащиеся в местах лишения свободы по приговору суда, не могут пользоваться избирательным правом в силу самой специфики наказания. Физическая изоляция от общества предполагает отстранение от участия в правлении делами государства» [8. С. 145]. С. А. Авакьян придерживается
такой же позиции [8. С. 146].
Правовой статус осужденного в Российской Федерации основан на общем правовом статусе гражданина, т. е. лица, совершившие преступления сохраняют устойчивую политико-правовую связь с государством. Возможность избирать и быть избранными лежит в основе процедуры комплектования органов государственной и муниципальной власти. Данное право имеет властеобразующий характер, предоставляя гражданам возможность контроля, составляет фундамент правой связи государства и гражданина. Избирательные права являются одним из стержневых элементов, образующих правовой статус личности [9].
Поэтому возникает противоречие: почему государство, признавая осужденного своим гражданином, не оставляет ему права избирать своего представителя, который участвовал бы в управлении страной? Может, именно в силу этого вопрос о правовом статусе осужденных до конца не урегулирован? Выходит, что в представительных органах власти отсутствуют лица, которые интересовались бы данной проблематикой и искали способы ее решения.
Обратимся к международному законодательству в данной сфере, ведь согласно ч. 4 ст. 15 Конституции РФ общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры составляют правовую систему Российской Федерации. Статья 21 Всеобщей декларации прав человека 1948 г. устанавливает, что «каждый человек имеет право принимать участие в управлении страной непосредственно или через посредство своих свободно выбранных представителей» [10]. Статья 25 Международного пакта о гражданских и политических правах закрепляет: «Каждый гражданин должен иметь без какой бы то ни было дискриминации и без необоснованных ограничений право и возможность принимать участие в ведении государственных дел как непосредственно, так и через посредство свободно выбранных представителей» [11]. Эти положения продублированы в ст. 3 Европейской хартии местного самоуправления[12], ст. 3 Протокола № 1 к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод [13] и Конвенции о стандартах демократических выборов, избирательных прав и свобод в государствах - участниках СНГ [14].
Специализированным международным актом в этой области являются Европейские пенитенциарные правила [15], в положении 24.11 которых определена обязанность администрации исправительного учреждения обеспечивать участие осужденного в выборах, референдумах и других аспектах жизни общества в той мере, в какой это их право не ограничено национальным законодательством. Несмотря на все вышеназванные нормы, международное право оставляет маневр национальному законодательству. Однако 6 октября 2005 г. Европейский Суд по правам человека принял прецедентное решение по делу «Хирст против Соединенного Королевства» [16], в результате которого положения, запрещавшие осужденным реализовать активное избирательное право, были признаны несоответствующими ст. 3 Протокола № 1 к Европейской конвенции. «Тем не менее, права, предоставляемые указанной ст. 3, не являются абсолютными, существуют возможности их ограничения» [4]. Но они должны быть направлены на достижение законной и пропорциональной накладываемым ограничениям цели.
Проанализировав философско-правовую и историческую специфику данного вопроса, можно заключить, что фактически ч. 3 ст. 32 Конституции РФ [1] закрепляет одну из разновидностей уголовного наказания, обязательную при назначении виновному лицу меры государственного принуждения. Автоматическое лишение активного избирательного права лиц, находящихся в местах лишения свободы по приговору суда, на мой взгляд,
нарушает принципы дифференциации и индивидуализации уголовного наказания, его применение в нынешнем несформированном виде не соответствует целям уголовного наказания, а также лишает его одной из социальных связей с обществом и государством, снижая возможность дальнейшей социальной адаптации [6. С. 19]. Посредством такого ограничения значительно (примерно на 500 тыс. человек) снижается российский электорат [6. С. 22]. Физическая изоляция осужденного от общества не должна быть причиной лишения его активного избирательного права на период отбывания уголовного наказания.
Следует добавить, что существует юридическая коллизия между ч. 3 ст. 32 Конституции РФ [1] и ч. 2 ст. 5 ФКЗ «О референдуме Российской Федерации» [17]. Конституционная норма не содержит прямого запрета на участие лиц, находящихся в местах лишения свободы по приговору суда, в референдуме, но такой запрет установлен в вышеназванной норме федерального конституционного закона, что свидетельствует
о превышении конституционных рамок [18].
Считаю необходимым для решения вышеназванных проблем принять следующие меры:
- пересмотреть положения ч. 3 ст. 32 Конституции РФ в части, касающейся запрета на реализацию активного избирательного права граждан, содержащихся
в пенитенциарных учреждениях, и изложить их в следующей редакции:
«Не имеют права избирать и быть избранными граждане, признанные судом недееспособными. Не имеют права быть избранными граждане, содержащиеся
в местах лишения свободы по приговору суда и (или) лишенные избирательных прав по приговору суда. Не имеют права избирать и участвовать в референдуме граждане, осужденные по приговору суда за совершение преступлений против государственной власти, мира и безопасности человечества, общественной безопасности и общественного порядка и (или) подвергнутые уголовному наказанию в виде лишения избирательных прав». Выборка такой категории преступлений обусловлена тем, что, совершив преступления против данных видов общественных отношений, гражданин фактически заявляет, что он желает упадка государства, страны и всего мира, он не желает принимать участия
в управлении государством и противопоставляет себя его основополагающим интересам; - дополнить ст. 44 Уголовного кодекса РФ [19] наказанием в виде «лишения избирательных прав»;
- включить наказание в виде лишения избирательных прав
ч. 2 ст. 45 УК РФ [19] как применяемое в качестве основного
и дополнительного; - дополнить УК РФ [19] статьей, раскрывающей сущность уголовного наказания в виде лишения избирательных прав, и установить, что данный вид наказания заключается в лишении активного избирательного права (вопрос
о предоставлении пассивного избирательного права лицам, осужденным
к уголовному наказанию, должен решаться всегда отрицательно).
Вопрос ограничения избирательных прав граждан Российской Федерации, находящихся в местах лишения свободы по приговору суда, приобретает особую актуальность не только в силу переориентации уголовно-исполнительной политики в направлении гуманизма, демократизма, уважения прав и свобод человека и гражданина, сохранения личности осужденного в пенитенциарной среде, его ресоциализации и социальной адаптации, но и в связи со значимостью избирательных процессов в развитии демократии, а именно значимостью вопросов, связанных с применением избирательных цензов. Хотелось бы выразить надежду, что этот вопрос не будет отложен в «долгий ящик».
