сотрудник с 01.09.2009 по 28.06.2018
Юго-Западный гсоударственный университет (кафедра уголовного права, доцент)
сотрудник с 01.09.2009 по 28.06.2018
Курск, Россия
ГРНТИ 10.77 Уголовное право
ГРНТИ 10.07 Теория государства и права
ББК 67 Право. Юридические науки
ББК 60 Общественные науки в целом
ТБК 80 Гуманитарные науки в целом
В настоящей статье на основе анализа доктринальных источников и материалов судебной практики определены значимые для квалификации признаки мошенничества в научной сфере, рассмотрены вопросы соотношения с мошенничеством при получении выплат и в сфере предпринимательской деятельности, компьютерными преступлениями и нарушением авторских и смежных прав. По результатам исследования сформулированы рекомендации по квалификации рассматриваемой разновидности мошенничества.
мошенничество в научной сфере, плагиат, фальсификация данных, компьютерная информация, квалификация преступлений
Проблема привлечения к ответственности лиц за мошенничество в научной сфере стоит довольно остро в нашей стране. Масштабы совершаемых сегодня псевдонаучных исследований и других злоупотреблений при получении и реализации различных наукоемких проектов, чаще всего финансируемых за счет средств государственного бюджета, не поддаются статистическому учету. Имеющиеся же скудные сведения не отражают действительное положение дел и размах совершаемых преступных посягательств в указанной сфере. Злоупотребления в науке, прежде всего, хищения, наносят экономический урон государству, взявшему курс на развитие инновационной экономики, создают репутационные потери для нашей науки, дискредитируя ее в глазах потенциальных инвесторов.
В научной литературе отмечается, что уголовное законодательство, как самая репрессивная отрасль, не может «оставаться в стороне» при совершении преступных посягательств на средства государственной поддержки при финансировании научных проектов. Чаще всего такие посягательства осуществляются путем обмана о наличии соответствующей квалификации, научного задела, технического оснащения и т.п. при формировании заявки на получение государственной поддержки в виде государственного задания или гранта. Опасность научного мошенничество не вызывает сомнений, как и то обстоятельство, что такого рода деяния следует признавать преступлениями. Однако ресурсы уголовно-правовых норм не позволяют в должной мере обеспечить охрану от подобного рода преступных посягательств. Данное обстоятельство подчеркивает необходимость анализа уголовно-правовых запретов, нацеленных на охрану от мошеннических действий в научной сфере[1].
Обозначенная проблема заключается не только в том, что мошеннические схемы в научной среде являются гиперлатентными, но и в том, что фактически доказанные случаи хищений денежных средств, выделяемых на научные исследования, не получают должной правовой оценки.
Многие вопросы квалификации мошеннических действий и отграничения их от смежных составов попытался разрешить в своем постановлении от 30.11.2017г. №48 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» Пленум Верховного Суда РФ. Вместе с тем некоторые из них остаются нерешенными. Это создает существенные трудности практической реализации рекомендаций высшей судебной инстанции, в том числе, и в части, касающейся злоупотреблений в научной среде.
Проблема квалификации мошенничества в научной сфере приобретает особую остроту на фоне конкуренции основного и дифференцированных видов мошенничества. В доктринальных источниках не единожды ставились под сомнение практическая целесообразность и научная состоятельность дифференциации мошенничества[2] в связи с принятием в 2012г. Федерального Закона РФ от 29.11.2012г. №207-ФЗ, выделившим из основного состава мошенничества шесть его разновидностей. Дробление «материнского» состава мошенничества привело к конкуренции норм внутри новообразованной шаткой и разрываемой противоречиями системы мошеннических посягательств. Возникли вопросы и с определением места внутри этой системы не получившего самостоятельного уголовно-правового значения мошенничества в научной сфере.
На первый взгляд, в случае финансирования научного исследования из средств федерального или местного бюджетов, хищение таких средств наиболее полно отражает ст. 1592 УК РФ, устанавливающая ответственность за мошенничество при получении выплат. В то же время определение в диспозиции нормы в качестве предмета преступления субсидий и иных социальных выплат наравне с пособиями, компенсациями, создает неопределенность относительно правовой природы грантов и иных выплат, посредствам которых осуществляется государственное финансирование научных проектов.
Одни исследователи полагают, что любые выплаты из средств федерального или муниципального бюджета, полученные лицом путем предоставлении заведомо ложных и (или) недостоверных сведений, а равно путем умолчания о фактах, влекущих прекращение указанных выплат, должны получать оценку в рамках ст. 1592 УК РФ[3].
Другие – исходят из того, что выплаты должны носить сугубо социальный характер, а потому в сферу действия ст. 1592 УК РФ не должны попадать целевые программы, направленные на развитие малого и среднего предпринимательства, сферы народно-художественного промысла и декоративно-прикладного искусства, гранты и т.п. [4], имеющие не столько социальный, сколько стимулирующий характер.
Точку в этом споре поставил высший судебный орган страны. В абз.3 п.15 Постановления от 30.11.2017г. №48 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» он указал: «Не относятся к социальным выплатам по смыслу статьи 1592 УК РФ гранты, стипендии, предоставляемые физическим лицам и организациям в целях поддержки науки, образования, культуры и искусства, субсидии на поддержку сельскохозяйственных товаропроизводителей, на поддержку малого и среднего предпринимательства. Мошенничество при получении указанных выплат квалифицируется по статье 159 УК РФ»[5].
Реализация научно-исследовательских проектов зачастую сопровождается выполнением различного рода работ, оказанием услуг и др. на основании заключенных гражданско-правовых договоров со сторонними организациями – субъектами предпринимательской деятельности. В связи с этим возникает необходимость в определении соотношения рассматриваемого вида мошенничества с мошенничеством в сфере предпринимательской деятельности.
Приговором Центрального районного суда г. Волгограда №1-328/2015 1-7/2016 от 19 августа 2016 г. подсудимая ФИО была признана виновной в совершении преступления, предусмотренного ч.4 ст. 159 УК РФ.
Суд установил, что ФИО, используя свое служебное положение директора ГБУК «ОНПЦ по охране памятников», путем обмана и злоупотребления доверием Учредителя, Волгоградской области, финансирующей деятельность Учреждения, при помощи заключения фиктивных договоров и государственных контрактов по проведению археологических, научно-исследовательских и иных работ с ИП фио29, ИП фио47, ИП фио48, ООО «НПО «Наследие» похитила денежные средства ГБУК «ОНПЦ по охране памятников» на общую сумму 21 338 302 руб. 34 коп.
ФИО вину в инкриминируемом деянии не признала и настаивала на том, что осуществляла предпринимательскую деятельность, в связи с чем её действия следует квалифицировать по ст. 1594 УК РФ (как мошенничество в сфере предпринимательской деятельности в редакции ФЗ от 29.11.2012г. №207-ФЗ – прим. авт.[6]). Суд с такой оценкой действий ФИО не согласился, расценив ее утверждение как способ защиты, никак не аргументировав свой вывод[7].
Использование фиктивных сделок в данном случае непосредственно не является способом завладения денежными средствами. Оно служит прикрытием обмана при реализации преступных намерений злоумышленника и используется в целях сокрытия мошенничества, а потому имеет опосредованное значение.
Вопрос о конкуренции составов мошенничества и мошенничества в сфере предпринимательской деятельности Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 30.11.2017г. №48 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» разрешил следующим образом. Мошенничество в сфере предпринимательской деятельности сопряжено с умышленным неисполнением принятых на себя виновным лицом обязательств по договору. Сторонами такой сделки являются только индивидуальные предприниматели и (или) коммерческие организации, которым причиняется ущерб неисполнением договорных обязательств (абз.2,3, 6 п.11 Постановления ВС).
Таким образом, хищение средств финансирования научных исследований и разработок путем обмана и злоупотребления доверием с использованием субъектами финансирования фиктивных договоров со сторонними организациями в целях сокрытия мошеннических действий независимо от источника финансирования во всех случаях должны квалифицироваться по общей норме о мошенничестве.
Другими достаточно распространенными средствами сокрытия мошенничества в научной сфере являются фальсификация данных исследования, других документов, сопровождающих выполнение работы, плагиат.
Так, Носков В.А., проректор по науке и инновациям ГОУ СамГУПС, Козменков О.Н., начальник Управления НИР ГОУ ВПО СамГУПС и неустановленное лицо филиала ОАО «РЖД», заключив договор № от ДД.ММ.ГГГГ года между ГОУ ВПО СамГУПС и ФИО12 на выполнение научно – исследовательской работы «Разработка информационного модуля обработки заявок на финансирование», не выполнив ее, похитили принадлежащие ОАО «РЖД» денежные средства в размере 1 888 000 рублей. Суд пришел к выводу, что фактически работы по договору не производились. С целью придания видимости законности своих действий Носковым В.А. и ФИО 12 были подписаны заведомо подложные документы – акты о сдаче-приемке выполненных работ, содержащие ложные сведения о выполнении работ по разработке информационного модуля обработки заявок на финансирование, его внедрению, адаптации и отладке на рабочих местах.
Кроме того, Козменков О.Н., выполняя указание неустановленного лица, зная о возбужденном уголовном деле по факту хищения денежных средств ОАО «РЖД», предоставил в филиал ОАО «РЖД» программу для ЭВМ, записанную на DVD – R диске, и Руководство пользователя к программе «Заявки на финансирование» и объявил себя и ГОУ ВПО «СамГУПС» авторами указанной программы для ЭВМ, созданной в рамках выполнения работ по договору № от ДД.ММ.ГГГГ года. Согласно заключению эксперта № ПП от ДД.ММ.ГГГГ года представленная в ОАО «РЖД» программа и документация являются полным воспроизведением программы для ЭВМ «Единая корпоративная система сбора и обработки данных» и дипломной работы, автором которых является ФИО9. В результате нарушения авторских прав ФИО9 был причинил ущерб на сумму 892 000 рублей, т.е. в крупном размере.
Действия Носкова В.А. и Козменкова О.Н. были правильно квалифицированы по ч.4 ст. 159 УК РФ, как мошенничество в особо крупном размере с использованием служебного положения, совершенное группой лиц по предварительному сговору. Действия Козменкова О.Н., кроме того, – по ч.1 ст. 146 УК РФ, как присвоение авторства (плагиат), причинившего крупный ущерб автору[8].
Мошенничество в научной сфере зачастую сопровождается использованием компьютерной информации. В приведенном выше примере таковой является компьютерная программа, результат интеллектуальной деятельности потерпевшего. Модифицированная ее версия без признаков научной самостоятельности использовалась злоумышленниками в целях сокрытия мошеннических действий.
В данном случае потерпевший от нарушения авторских прав самостоятельно передал программу преступнику, пусть и в результате обмана, то есть в действиях виновного отсутствовал неправомерный доступ к компьютерной информации. Ситуации совершения мошеннических действий, сопровождаемые манипуляциями с компьютерной информацией, однако без неправомерного доступа к ней, рассматривались в научных исследованиях. В таких случаях деяние необходимо квалифицировать по соответствующей части ст. 159 УК РФ без дополнительного вменения составов, предусмотренных гл. 28 УК РФ[9].
Однако могут возникать ситуации, когда в целях завладения интересующей компьютерной информацией и ее последующего использования в мошеннической схеме осуществляется неправомерный доступ к компьютерной информации и (или) создание и использование вредоносных компьютерных программ.
К сожалению, ни постановление Пленума Верховного Суда РФ от 19.06.2006 г. №15 «О вопросах, возникших у судов при рассмотрении гражданских дел, связанных с применением законодательства об авторском праве и смежных правах», ни постановление Пленума Верховного Суда РФ от 30.11.2017г. №48 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» не содержат рекомендаций о возможной дополнительной квалификации нарушения авторских и смежных прав, а также различных видов мошенничества по ст. ст. 272, 273 УК РФ, подобно тому, как это сделал Пленум Верховного Суда РФ в своем постановлении от 30.11.2017г. №48 применительно к мошенничеству в сфере компьютерной информации.
В литературе приводятся примеры, когда при помощи компьютерной информации совершаются кражи (ст. 158), присвоения и растраты (ст. 160). Факты ввода и модификации компьютерной информации для совершения хищений получают свое отражение в приговорах, однако деяния квалифицируются не по ст. 1596, а по другим составам хищений[10].
Было бы полезным, если бы Пленум на уровне постановления высказался о возможности квалификации нарушения авторских и смежных прав, так и иных видов мошенничества по совокупности с соответствующими составами компьютерных преступлений.
Таким образом, в целях повышения эффективности противодействия мошенничеству в научной сфере сформулируем следующие рекомендации правоприменителю.
- С точки зрения уголовного права мошенничество в научной сфере не отличается какими-либо дополнительными конструктивными признаками, придающими ему самостоятельное уголовно-правовое значение, а потому подлежит квалификации по общей норме о мошенничестве.
- Значимыми для квалификации признаками мошенничества в научной сфере являются его совершение путем обмана и (или) злоупотребления доверием при получении и (или) выполнении научных исследований и разработок специфическими субъектами – научными работниками, иными сотрудниками научных, научно-исследовательских, образовательных организаций и иных учреждений, одним из направлений деятельности которых выступает выполнение научно-исследовательских и (или) опытно-конструкторских работ.
- Средствами сокрытия мошеннических действий в научной среде являются использование фиктивных договоров со сторонними организациями – субъектами предпринимательской деятельности, фальсификация данных исследования, других документов, сопровождающих выполнение работы, плагиат.
- Если в целях сокрытия мошенничества в научной сфере используется присвоение авторства и это деяние причинило крупный ущерб правообладателю, то действия лица в зависимости от конкретных обстоятельств дела подлежат дополнительной квалификации по соответствующей части ст. 146 или ст.147 УК РФ.
- Если мошенничество в научной сфере сопровождается неправомерным доступом к компьютерной информации, либо созданием и использованием вредоносных компьютерных программ, действия виновного подлежат дополнительной квалификации по соответствующей части ст. 272 и (или) ст. 273 УК РФ.
1. Федеральный закон от 03.07.2016 №323-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации по вопросам совершенствования оснований и порядка освобождения от уголовной ответственности» // Собрание законодательства РФ. 2016. №27 (часть II). Ст. 4256
2. Федеральный закон от 03.07.2016 №325-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ. 2016. №27 (часть II). Ст. 4258
3. Постановление Конституционного Суда РФ от 11.12.2014 №32-П «По делу о проверке конституционности положений статьи 159.4 Уголовного кодекса Российской Федерации в связи с запросом Салехардского городского суда Ямало-Ненецкого автономного округа» // Вестник Конституционного Суда РФ. 2015. №2
4. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 19.06.2006 г. №15 «О вопросах, возникших у судов при рассмотрении гражданских дел, связанных с применением законодательства об авторском праве и смежных правах» // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2006. №8.
5. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 30.11.2017г. №48 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» //Бюллетень Верховного Суда РФ. 2018. №2
6. Приговор Железнодорожного районного суда г.Самара от 31 июля 2013г. URL:http://sudact.ru (дата обращения: 01.06.2018г)
7. Приговор Центрального районного суда г.Волгограда №1-328/2015 1-7/2016 от 19 августа 2016г. URL:http://sudact.ru (дата обращения: 01.06.2018г)
8. Болдырев В.А., Вишнякова Н.В., Кузнецов А.А. Предмет мошенничества при получении выплат (статья 159.2 Уголовного кодекса РФ) // Современное право. 2015. № 3. С.112 - 118.
9. Гребеньков А.А. Информационные преступления и информационная безопасность: монография. Курск, 2017. 256с.
10. Ефремова М.А. Уголовная ответственность за преступления, совершаемые с использованием информационно-телекоммуникационных технологий: монография. М.: Юрлитинформ, 2015. 200с.
11. Лопашенко Н.А. Законодательная реформа мошенничества: вынужденные вопросы и вынужденные ответы // Всероссийский криминологический журнал. 2015. №. 3. С.504-513.
12. Прозументов Л., Архипов А. Предмет мошенничества при получении выплат // Уголовное право. 2014. № 1. С. 67 - 74
13. Розенцвайг А.И. Проблемы уголовной ответственности за мошенничество при получении выплат // Юридический вестник Самарского университета. 2016. №1. С.99-104
14. Соловьев В.С. Сложности уголовно-правовой оценки использования информационно-телекоммуникационных сетей при совершении преступлений // Библиотека уголовного права и криминологии. 2018. №2 (26). С. 69-75.
15. Соловьев В.С. Уголовно-правовая оценка киберпреступлений: что имел в виду законодатель?! // Уголовное право: стратегия развития в ХХI веке: материалы ХXI Международной науч.-практ. конф. М.: РГ-Пресс, 2018. С.619-623.
16. Шевелева С.В., Мусьял И.А. Уголовно-правовая характеристика мошенничества в научной сфере // Российский юридический журнал. 2017. № 5 (116). С. 116-124
