Цифровая трансформация дает невиданные ранее возможности для социального и технического прогресса. Цифровизация стирает физические границы, даря миру скорость коммуникаций и информационного обмена, экономию времени и ресурсов. Более того, цифровизация приносит человеку новую реальность и расширяет сферы его жизни за счет киберпространства. Для значительной части населения Земли последнее уже стало основной средой обитания, и эта тенденция будет развиваться и дальше.

Казалось бы, траектория развития человеческой цивилизации очевидна: вперед, к шестому технологическому укладу, в информационное общество, и дальше, к седьмому и восьмому укладам. Современный – пятый – технологический уклад обусловлен появлением компьютеров и распространением информационных технологий. Апогеем этого технического уклада становится Интернет, позволивший «максимально упростить обмен информацией, получать практически неограниченные объемы информации в кратчайшие сроки» [16, с. 22].

Шестой технологический уклад построен вокруг информационных технологий, а его итогом должно стать информационное общество. Структурно ядром шестого техноуклада является система конвергирующих друг с другом нано-, био- и инфотехнологий, которые создают сложные самоорганизующиеся комплексы и направлены на радикальное сращивание антропогенной и техногенной среды [16, с. 126, 124].

Перенос большей части значимых социально-политических функций общества и социальной активности людей в цифровую среду воспринимается сейчас как очевидное и неизбежное будущее.

Однако научно-технический прогресс сам по себе не является абсолютной и единственной ценностью. У экспонентного развития технологий есть минимум два существенных минуса. С одной стороны, достижения высоких технологий уже сейчас приходят в противоречие с иными человеческими ценностями и социальным укладом. А когда технологии выйдут из экспериментального режима и начнется их массовое внедрение, эти противоречия лишь усилятся. С другой стороны, хрупкость техногенного мира хорошо иллюстрирует расхожая фраза о «цивилизации, зависящей от штепселя»: если выдернуть вилку из розетки [обесточить интернет-провайдеров, «умные» дома и инфраструктуру связи], вся цифровая реальность для человека исчезает, а вместе с ней электронные документы, государственные услуги, интернет вещей, лифты в небоскребах и высокотехнологичная медицинская помощь. Цифровая среда зависит от инфраструктуры, а именно на неразвитость инфраструктуры и слабость материально-технического сопровождения инноваций в отношении широкого круга конечных пользователей указывают скептики ускоренной цифровизации.

К тому же вопросы кибербезопасности нельзя решить, ориентируясь только на внутригосударственное правовое пространство. «Глобальный характер виртуального пространства, его представленность во всех странах мира, не позволяет говорить применительно к нему о каких-либо государственных границах. … Государственная границы в Сети практически не имеют значения для протоколов передачи данных, объединяющих отдельные сети, образующие Интернет,» – говорят эксперты [22, с. 101].

О потенциальных проблемах, связанных с цифровой трансформацией общества, много говорят разные специалисты. Негативные прогнозы беспокоят экономистов, производственников, политиков, военных, IT-специалистов, юристов, философов и других. При этом значимость проблемы настоятельно требует ее дальнейшего изучения.

Научно-исследовательской целью данной работы является систематическое описание угроз цифровой трансформации общества. Такая систематизация необходима для целей дальнейшей научной разработки способов предотвращения и противодействия цифровым угрозам, а также для целей правового регулирования этих отношений. Признавая условность любой классификации, мы, тем не менее, считаем возможным предложить примерную типологию цифровых угроз в зависимости от сферы затрагиваемых общественных отношений.

Если обобщить имеющиеся научные исследования, то можно сказать, что больше всего внимания уделяется следующим группам угроз цифровой трансформации общества:

- экономические,

- политические,

- военные,

- информационные,

- правовые,

- риски в образовании,

- и др.

Цифровые угрозы и риски в сфере экономики.

Изначально понятие и явление цифровизации приходит к нам из экономической сферы и связано с появлением цифровой экономики. Наверное, поэтому самый большой массив мифов, связанных с цифровизацией в целом, сконцентрирован именно вокруг экономической сферы.  Не все цифровые угрозы в сфере экономики являются мифами. Собственно экономические угрозы и риски нельзя отделить от социально-экономических последствий цифровизации.

Если говорить о собственно экономических угрозах, но они связаны, прежде всего, с самим появлением цифровой экономики: российская экономика очень зависит от сырьевых рынков, а цифровая экономика разрушает этот уклад.

К важным признакам цифровой экономики специалисты относят следующее:

– цифровая экономика использует огромное количество данных, генерируемых в самых разнообразных информационных системах и перерабатываемых в целях извлечения из них полезной информации; 

– цифровая экономика основана на цифровой трансформации, т. е. предполагает переход от аналогового взаимодействия и использования аналоговых носителей информации к электронному взаимодействию на основе применения современных электронных средств, в том числе на основе активного использования инновационных цифровых информационно-коммуникационных технологий, современных электронных каналов связи, электронного документооборота, а так же электронных способов учета обработки, хранения и передачи информации; 

– цифровая экономика, как правило, реализуется в режиме онлайн через такие платформы, как интернет, мобильные и сенсорные сети [2, с. 64-68].

Аналогичные характеристики цифровой экономики содержатся и в официальных документах [1]. 

Очевидно, что все это делает невозможным использование старого технологического уклада и производственных цепочек, равно как и управление такой экономикой старыми «проверенными временем» методами.

По прогнозам Всемирного экономического форума самой большой социальной проблемой роботизированной экономики станет рост неравенства. Исследователи считают, что технологии, основанные на искусственном интеллекте (ИИ), приведут к отделению производительности предприятия от производительности труда. Дело в том, что норма прибыли на капитал, как правило, выше, чем темпы экономического роста, а использование ИИ увеличивает этот разрыв [9, с. 44]. Поэтому увеличение производительности, вызванное использованием технологий ИИ, не приносит одинаковой выгоды всем, а, наоборот, спровоцирует рост неравенства.

К возможным отрицательным последствиям цифровизации в социально-экономической сфере можно отнести:

• сокращение общего по стране количества рабочих мест;
• необходимость массовой переподготовки кадров;
• цифровое мошенничество;
• пиратство и распространение вредоносного контента;
• правовая незащищенность процессов, сопутствующих цифровизации: незащищенность собственности, отсутствие независимого суда, нарушения авторских прав, пиратское использование информации и обусловленная этим потеря инвестиций в эти сферы;
• риски злоупотребления технологиями и связанными с цифровизацией новыми возможностями, с несанкционированным использованием чужой информации, с использованием чужих ресурсов и т. д. (киберпреступность — взлом устройств IoT («интернет вещей»), атаки на мобильные устройства и финансовые мобильные приложения как части инфраструктуры дистанционного банковского обслуживания и платежных систем, атаки на смарт-контракты и т. п.) и другие [23, с. 46-63].

Еще одним проявлением социально-экономических угроз цифровизации является кадровая проблема, причем в неожиданном ракурсе. Цифровые технологии и связанные с ними возможности дистанционной работы позволяют людям путешествовать и находить новые рабочие места по всему миру. Вроде бы все прекрасно, более того, такая тенденция позволяет противостоять проблеме технологической безработицы, а многие солидные организации хотят видеть в составе своих топ-менеджеров представителей зарубежных стран, рассчитывая на их уникальный опыт. Однако, по словам инсайдеров, такая практика оказывается неэффективной по причине двойного языкового барьера: иностранные сотрудники «не способны полностью влиться в компанию» [3, с. 116]. Применительно к банковской сфере специалисты назвали такие проблемы удаленного топ-менеджмента:

• часто зарубежный опыт воспринимается иностранными сотрудниками лишь как ступень на карьерной лестнице, они не готовы к долговременному сотрудничеству и не заинтересованы в процветании организации-работодателя;
• иностранные сотрудники очень долго входят в рабочий процесс из-за двойного языкового барьера: начальник не может объяснить своим подчиненным, что он от них хочет, а подчиненные не могут понять, чего хотят от них;
• разница в менталитетах негативно сказывается на эффективности принимаемых решений (например, не все зарубежные банковские продукты будут пользоваться спросом в России и, кроме того, не все из них можно реализовать на базе российской банковской системы);
• существует опасность отмывания денежных средств через дочерние банки [3, с. 116-117].

Думается, что эти и подобные риски вполне можно распространить и на другие сферы деятельности. Приведенное исследование может служить иллюстрацией того, что кадровые угрозы цифровизации не исчерпываются нехваткой квалифицированных IT-специалистов. 

Цифровые угрозы и риски в военной сфере и в области национальной безопасности.

Некоторые аналитики предполагают приближение «третьей мировой войны» [21]. Интернет и киберпространство открыли новые возможности для ведения психологической и информационной войн, для осуществления атак на компьютерные сети.  В условиях активного распространения информационно-коммуникационных технологий, целью войны становится уже не столько захват материальных богатств и территории противника, сколько подчинение своей воле его населения [21].

Искусственный интеллект (ИИ) и киберпространство сформировали новый класс угроз национальной безопасности. Но и «старые» методы ведения войны подверглись цифровой трансформации. В своем выступлении на марафоне «Новое знание» в мае 2021 г. министр обороны РФ Сергей Шойгу заявил, что в России уже началось серийное производство боевых роботов – это не просто экспериментальные образцы, а «роботы, которых действительно можно показывать в фантастических фильмах, когда они в состоянии самостоятельно воевать» [6].

По мнению экспертов, оружие, оснащенное искусственным интеллектом, представляет собой одну из самых серьезных нравственно-этических, правовых и технологических проблем 21 века [10, с. 221]. В этическом плане камнем преткновения является вопрос о том, допустимо ли доверять роботам принимать решения о жизни и смерти людей. Прямого юридического ограничения на применение полностью автономных боевых систем не предусмотрено, однако использование такого вооружения идет вразрез с доктринальными нормами международного права.

С другой стороны, искусственный интеллект в военной сфере может решать гуманистические задачи, избавляя живых солдат от фактического участия в боевых действиях. Экономическая эффективность и снижение издержек на содержание военного комплекса тоже являются достаточными причинами для широкого использование цифровых технологий и ИИ в военном деле.

При этом правозащитники и общественники выступают за превентивный запрет на разработку автономных боевых роботов. Такие неправительственные организации, как Stop Killer Robots, Article 36, International Committee for Robot Arms Control, а также известные ученые и бизнесмены (С. Хокинг, И. Маск, С. Возняк) считают, что полностью автономное оружие не будет в состоянии соответствовать международному гуманитарному праву и правам человека, создаст проблему с определением ответственных лиц в случае противоправных действий автономных аппаратов) [5, с. 188].

Еще одной угрозой цифровизации можно считать уязвимость системы национальной безопасности в связи с тем, что за основу цифровизации берется успешный опыт внедрения цифровых информационно-коммуникационных технологий иностранного происхождения [19].

 Цифровые угрозы и риски в социально-политической сфере.

Угрозы и риски цифровизации в политической сфере – это прежде всего угрозы социальной стабильности и устойчивому развитию

Одним из основных рисков нового технологического общества эксперты считают то, что полномасштабная роботизация производства может вызвать колоссальные диспропорции между спросом и предложением на рынке труда [8, с. 40-46]. Это приведет к росту технологической безработицы и резкому усилению социального неравенства. Исследователи считают эту угрозу настолько реальной и значимой, что предлагают в законе принудительно зарезервировать за людьми целый ряд профессий [14, с. 261]. В противном случае массовая безработица может обернуться не только праздностью толпы с далеко идущими последствиями (наркоманией, алкоголизацией, игроманией и прочим), но и классической революционной ситуацией.

Фактором дестабилизации также является информационно-цифровое неравенство, проявляющееся в неравном доступе населения к информации и новейшим технологиям.

Серьезной угрозой политической стабильности является нарушение прав человека при помощи достижений цифровой промышленной революции. Под предлогом борьбы за безопасность внедряются системы тотальной слежки за людьми, основанной на цифровых технологиях [4, с. 443]. Реальность такова, что власть использует технологии распознавания лиц, сервисы геолокации, электронные государственные услуги прежде всего для сбора комплекса персональных данных и контроля поведения людей. Именно эту тенденцию продемонстрировал печальный опыт «противопандемического» регулирования в 2020 г. (приложение «Социальный мониторинг» в Москве, цифровые пропуска, штрафы за нарушения режима самоизоляции на базе данных камер видеонаблюдения).

С позиций защиты прав человека и сохранения демократических традиций в обществе представляет угрозу снижение стандартов качества официальной и публицистической информации (ее полноты, достоверности, плюралистичности, аналитичности, разнообразия), тиражируемой в сети Интернет и в традиционных СМИ. Распространение электронных СМИ не утолило информационный голод, а породило феномен «безинформационной информации»: тиражирование во всех источниках одинаковых (иногда – буквально) кратких сообщений, где текст новости практически исчерпывается ее заголовком. Неинформативность новостных сообщений, неполнота освещения и искажение фактологии становятся, к сожалению, новым «стандартом качества» СМИ цифровой эпохи. Право на информацию и связанные с ним политические права человека искажаются и остаются необеспеченными.

Все это говорит о том, что на пути к цифровому обществу мы теряем многие параметры политической культуры и накопленные демократические и гуманистические ценности.

Цифровые угрозы и риски в праве.

В правовой сфере эксперты опасаются того, что общество потеряет «право как искусство добра и справедливости», так как «цифровизация и алгоритмизация правоприменительной деятельности повлечет не только исчезновение справедливости и правосудия в праве, но и приведет к обилию абсурдных правоприменительных решений» [14, с. 257-261].

Информационные технологии в правотворчестве и правоприменении явно идут на пользу правовому регулированию, обеспечивая доступность правовой информации, оперативный документооборот и быстрый доступ к правосудию. Нарекания связаны не с идеей, а с качеством программных продуктов и информационно-коммуникационной инфраструктуры.

Другое дело – потенциально возможное использование сильного ИИ в праве, что в перспективе приведет к появлению роботов-судей, роботов-законодателей, машиночитаемого права без человекочитаемого аналога, смарт-законов и т. д. Такие перспективы вызывают ожесточенные споры юристов и философов и в целом негативно оцениваются профессиональным сообществом. Устранение человека из права повлечет и исчезновение права как социального регулятора с последующей его заменой какими-то иными регуляторами (независимо от выбранного названия). Угрожает существованию права в его известном нам виде и появление новых цифровых сущностей (юнитов ИИ), и киберпространства, что требует пересмотра базовых доктринальных позиций юриспруденции, таких как учение о субъектах права, правосубъектности права, пределах правового регулирования, сфере правового регулирования и т.д. Перевод права в машиночитаемый код и юриспруденция будущего как «кодинг» законов и договоров в специальных информационных оболочках пугает и юристов, и общество прежде всего своей непонятностью.

Однако все эти риски являются во многом гипотетическими и лежат больше в плоскости умозрительных рассуждений, а цифровая трансформация формы права вполне может укладываться в рамки естественных эволюционных изменений, связанных с научно-техническим прогрессом. Реальные угрозы праву как ценности и цивилизационному благу лежат в другой плоскости. «Речь идет о новых задачах права – сбережение ценности Человека для человечества, защита его прав и свобод перед угрозой расчеловечивания человека и перед угрозой не востребованности для общества» [14, с. 261].

Угрозы и риски цифровизации образовательного процесса.

Вытеснение «живого» преподавателя из учебного процесса и уменьшение времени реального общения в пользу онлайн-взаимодействия рассматривается педагогами как существенная угроза качеству обучения. В дистанционном очень трудно (иногда невозможно) сформировать эмоциональный интеллект и те самые soft-skills, о которых так любят говорить идеологи цифровой трансформации рынка труда.

К тму же неразвитость системы онлайн-обучения превращает образовательный процесс в профанацию. «Цифровизация системы образования не может ограничиться только созданием цифровых копий учебников или переходом в виртуальную среду общения, посредством замены живых преподавателей онлайн-курсами, – об этом специалисты говорят уже несколько лет. – Должен быть изменен сам подход к образованию» [20, с. 41].

Психологи и педагоги рассматривают проблему цифровизаци образования еще более глубоко и видят в ней отсроченные негативные последствия. Основные угрозы и риски цифровизация образовательной среды, по мнению специалистов, создает для безопасности личности, находящейся в образовательном пространстве [15, с. 641-643]. В данном случае речь идет о психологической безопасности, которая является органической частью системы общей безопасности личности. Здесь можно выделить 3 группы рисков: психологические, социальные и технологические.

Психологические риски связаны с тем, что цифровизация образования нарушает субъект-субъектное пространство взаимодействия, которое формирует определенный уровень психологического комфорта личности обучаемого. Новый посредник взаимодействия (инфокоммуникационные средства) может привести к рассеиванию и утрате смысла сообщения (текста) в процессе передачи.  

Социальные (коммуникативные) риски – это реальная и потенциальная опасность вытеснения живого общения в процессе образования искусственными технологиями цифровой среды, что приводит к замене общения на безличные формы коммуникации между субъектами образования. 

Технологические риски состоят в том, что социальная подсистема образовательной среды и технологическая подсистема будут существовать автономно, не складываясь в единую систему обучения и воспитания [15, с. 641-643].

Информационные угрозы и кибербезопасность

В широком смысле информационные угрозы, очевидно, многоплановы и связаны со всеми аспектами распространения информации в цифровом обществе: это качество информации, и доступность информации, и право на информацию и возможности ее распространения, и даже мировоззренческие и идеологические кризисы, спровоцированные форсированной цифровизацией на рынке труда. В узком смысле под информационными угрозами мы будем понимать проблемы информационной безопасности и киберпреступность как основной аспект информационной безопасности.

«Количество преступлений, совершаемых в киберпространстве, растет пропорционально числу пользователей компьютерных сетей, и, по оценкам Интерпола, темпы роста преступности, например, в глобальной сети Интернет, являются самыми быстрыми на планете,» – самое интересное, что эксперты писали об этом более десяти лет назад и тенденции остаются актуальными [19, с. 126-127].

Традиционно наиболее подверженными кибератакам считаются такие сферы, как интернет-банкинг и интернет-деньги, удаленные хранилища данных и приложений, онлайн-игры, онлайновые биржевые агентства. Однако развитие цифровых технологий меняет масштабы угроз и их последствий. С развитием интернета вещей и промышленного интернета объектами посягательств становятся предприятия, энергетические комплексы, объекты инфраструктуры, целые отрасли промышленности. Например, по словам экспертов, наиболее часто подвергаются кибератакам отрасли автомобильной и химической промышленности. Чаще всего кибератаки выводят из строя системы, отвечающие за энергетику предприятия, производственные процессы, водоснабжение и транспорт [12]. Последствиями кибератак могут быть хищение данных, потеря интеллектуальной собственности, порча репутации компании, коммерческие убытки, остановка производств, техногенные и экологические катастрофы. «Автоматизированные системы управления (АСУ) используются в каждой отрасли промышленности, и чем больше компонентов АСУ доступно через Интернет, чем больше промышленный Интернет проникает в производство, тем более открытым и уязвимым для атак оно становится,» – пишут аналитики [13].

Масштабы проблемы поможет оценить статистика. За период 2009–2018 гг. наблюдается экспоненциальный рост количества заражений вредоносным программным обеспечением: в 2009 г. было зарегистрировано 12,4 млн инцидентов, в 2018 г. – 812,67 млн соответствующих фактов заражения. В целом темпы прироста за указанный период составили около 6553% [7, с. 87].

Отдельной опасностью в рамках киберпреступности является кибертерроризм. Целями кибертерроризма являются политическая или экономическая дестабилизация, саботаж, кража военных или гражданских активов и ресурсов в политических целях [19, с. 130].

Исследователи говорят о возрастании рисков при расширении цифровой экономики, при этом риски носят разноплановый характер и касаются как экономических, социальных, правовых, так и иных последствий [11, с. 534]. Проблемой последних лет становятся утечки данных, которые могут являться следствием как целенаправленных кибератак, так и халатности персонала и отсутствия элементарной цифровой культуры пользователей. По мнению экспертов, режиму безопасности персональных данных в России не уделено должного внимания, правовое регулирование вопросов, связанных с персональными данными и утечками информации, в российском законодательстве недостаточно и противоречиво [17, с. 79].

Конечно, здесь рассмотрены не все возможные группы угроз цифровой трансформации общества: мы рассмотрели наиболее обсуждаемые. Занимаясь типологией угроз, можно выходить на макроуровень и говорить о глобальных вещах, таких, как проблема суверенитета в цифровую эпоху; отмирание или принципиальное перерождение государства и права в условиях киберреальности; проблема определения власти и регулирования в виртуальном и смешанном пространстве; судьба денег и национальной валюты при распространении блокчейн-технологий, в том числе криптовалюты; обесценивание человека; идеологический, смысловой и ценностный кризисы в общественном сознании как возможное следствие форсированной цифровизации. А можно спуститься на ступень обобщения ниже или перейти на микроуровень и говорить о проблемах, порождаемых цифровизацией в конкретных видах деятельности или в рамках отдельных социальных групп. Например, можно вычленить угрозы цифровизации в банковском секторе, финансовой сфере или в среде индивидуальных предпринимателей, малого бизнеса и микропредприятий, пенсионеров, водителей, врачей или юристов. Можно смотреть на цифровую трансформацию с позиций экономики или психологии, глобальной, региональной или местной политики. Во всех этих ракурсах можно увидеть разные типы угроз и рисков, разную степень их выраженности и осознания.

Но некоторые общие тенденции все же можно заметить и сделать определенные выводы. Во-первых, угрозы цифровизации имеют комплексный характер в том смысле, что на практике невозможно разделить экономические, политические, социальные, идеологические и иные угрозы на обособленные группы. Технологическая безработица, например, является глобальной угрозой и с социальном, и в экономическом, и в политическом плане. Проблемы киберпреступности, информационной безопасности, экономические и юридические угрозы цифровизации переплетаются или оказываются вызванными одними и теми же факторами, порождающими разноплановые и разноотраслевые последствия. В результате можно констатировать конвергентный характер угроз цифровизации, которые могут сработать также, как и конвергирующие технологии шестого технологического уклада (то есть породить, соединяясь, нечто принципиально новое и представляющее собой угрозы более высокого уровня).

Во-вторых, конвергентный характер угроз цифровизации порождает, в свою очередь, определенные требования и ограничения по отношению к цифровой трансформации общества. Речь идет о необходимости баланса и поэтапности при внедрении инноваций. Сложность технологий и скорость изменений, характерные для пятого и последующих технологических укладов, делают суть изменений непрозрачной для и практически непредсказуемой. Одной из главных проблем внедрения ИИ является тот факт, что машинное обучение превращает продукт-носитель ИИ в «черный ящик» для человека, делая технологически невозможными демонстрацию процесса принятия решений и логическое обоснование выводов («логическое» в обыденном понимании, машины используют векторную логику).  

Временные рамки технологических укладов становятся все более ограниченными, каждый технологический уклад проходит все стадии своего развития быстрее, чем предыдущий. По мнению исследователей, потенциал пятого технологического уклада практически исчерпан, а мировое сообщество находится на пороге вступления в шестой технологический уклад и постиндустриальный период своего развития [16, с. 124]. Такая интенсивность развития делает невозможными две вещи. Во-первых, обычные люди, далекие от процессов разработки и внедрения инновационных технологии, уже объективно не способны разбираться во всем массиве новаций, понимать суть и объемы происходящих изменений, а тем более оценить потенциальные и реальные угрозы инновационного развития. На это не способны даже специалисты, которые могут оценивать лишь свою сферу ответственности. Комплексность восприятия на такой скорости теряется.

Во-вторых, эти же обстоятельства – конвергентность, скорость и интенсивность изменений – делают невозможным долгосрочное прогнозирование. Предвидеть отсроченные во времени последствия технологических изменений не могут ни специалисты-разработчики, ни ученые. На то, чтобы увидеть закономерности, не хватает времени, а именно закономерности лежат в основе качественного прогнозирования.  К тому же, находясь внутри процесса / системы, трудно правильно оценить его комплексное состояние и связи с другими объектами. Для комплексного восприятия нужны разносторонние сведения, а лучше – знания из разных сфер науки, накопить и обобщить которые становится невозможным для одного человека в рамках одного скоротечного технологического уклада.

Серьезной – и, на наш взгляд, основной – угрозой современной российской цифровизации является проблема инфраструктуры и реализации инновационных начинаний. Пандемия коронавируса Covid-19 в 2020 г. показала реальный уровень достижений цифровой трансформации, и этот уровень оказался совсем не таким, как виделось в оптимистичных отчетах власти. Попытки введения цифровых пропусков в некоторых регионах сорвались из-за неготовности инфраструктуры и отсутствия технической невозможности для работы таких сервисов. Не раз СМИ сообщали об утечках личных данных москвичей, находящихся на карантине. Причем выяснилось, что никакого особого программного обеспечения у власти нет, а данные оказались документами, созданными в обычных офисных приложениях MS Word и Excel, совершенно не предназначенных для обработки персональных данных и конфиденциальной информации [24]. К тому же в этих данных вскрылись несоответствия, подрывающие доверие к «цифровой» информации: данные о числе заразившихся и выздоровевших, полученные из разных баз, не совпадали. Среди прочего коронавирус показал такие недостатки широкого внедрения цифровых инноваций, как усеченность и безальтернативность правового регулирования, а также то, что власть склонна использовать технологии прежде всего для слежки за собственным населением (камеры видеонаблюдения в подъездах и метро, штрафы по данным с дорожных камер видеонаблюдения, контроль сервисов геолокации).

В таких условиях ценность баланса между разными сторонами жизни и эволюционности изменений является очевидной. Конечно, эволюционность в данном случае весьма относительна, так как научно-технический прогресс сейчас несет революционные, а не эволюционные изменения – недаром же смену технологического уклада называют четвертой промышленной революцией. Однако контролируемое внедрение инноваций и преемственность социальных ценностей могут обеспечить требуемый баланс социальных сфер и эволюционность развития. Повторимся: научно-технический прогресс (НТП) сам по себе, равно как и экономический рост, не являются единственными ценностями человеческой цивилизации и нет никаких оснований провозглашать их ценностями доминирующими. С таких позиций не общество должно экстренно приспосабливаться к требованиям НТП, отказываясь от гуманистических ценностей и наработанных социальных институтов, а технический прогресс должен отвечать за запросы общества, ориентируясь в первую очередь на те технологии, которые повышают качество жизни и способствуют социальной стабильности. Технологии ради технологий, прогресс для прогресса – контрпродуктивные идеи. При всей экономический привлекательности и эффективности цифровой трансформации нужно помнить о сложнодостижимом балансе социальных экосистем. Цифровизация сегодня – хрупкие крылья Икара для человеческой цивилизации, которые с равной вероятностью могут вознести человечество в сады Эдема или низвергнуть в пучину хаоса.

1. Стратегия развития информационного общества в Российской Федерации на 2017-2030 годы: утверждена Указом Президента РФ от 9 мая 2017 г. №203 /Распоряжение Правительства Российской Федерации от 28 июля 2017 г. № 1632-р.

2. Бродт В.В., Потемкина Т. В. Влияние цифровизации на российское общество и экономику. Ее преимущества, вызовы, угрозы и риски // Студенческие научные достижения. Сборник статей IV Международного научно-исследовательского конкурса: в 2 ч. 2019. С. 64-68.

3. Будович Ю.И., Рыжова И. А. Влияние научно-технического прогресса на экономическую безопасность банковского сектора. // Вестник ВолГУ. 2019. №2. С. 113-121.

4. Бурьянов С.А. Цифровизация как совокупность глобальных процессов: колоссальные возможности и катастрофические риски // В сб.: Пробелы в позитивном праве: доктрина и практика : материалы VI Международной научной конференции теоретиков права «Пробелы в позитивном праве: доктрина и практика» (Москва, 20-21 февраля 2020 г.) / Отв. ред. Н.Н. Черногор. - М.: ИЗиСП; ИД «Юриспруденция», 2021. С. 441-444.

5. Виловатых А.В. Искусственный интеллект как фактор военной политики будущего // Проблемы национальной стратегии. 2019. № 1 (52). С. 177-192.

6. Как тебе такое, Илон Маск? Более 20 миллионов просмотров собрали трансляции марафона «Новое знание» // Российская газета. 24 мая 2021 г. № 111 (8462). С. 3.

7. Лобач Д.В., Смирнова Е. А. Организованная киберпреступность в современных условиях цифровой трансформации социальных отношений // Advances in Law Studies (2020). Vol. 8. Special issue. P. 86-93. DOIhttps://doi.org/10.29039/2409-5087-2020-8-5-86-93

8. Малышева Г. А. О социально-политических вызовах и рисках цифровизации российского общества. // Власть. 2018. №1. С. 40-46.

9. Матюк Ю.С. Искусственный интеллект: новые вызовы и перспективы // Advances in Law Studies (2020). Vol. 8. Special issue: 42-48. DOIhttps://doi.org/10.29039/2409-5087-2020-8-5-42-48

10. Морхат П.М. Искусственный интеллект: правовой взгляд : научная монография. М.: Буки-Веди, 2017. 257 с.

11. Национальная безопасность, юридическая ответственность и безответственность: проблемы механизма взаимодействия и системных связей : монография / Д.А. Липинский, Н.В. Макарейко, А.А. Мусаткина и др.; под ред. д-ра юрид. наук., проф. Д.А. Липинского. М.: РИОР, 2020. 578 с.

12. Обратная сторона цифровизации // Онлайн-журнал «Стратегия». URL: https://strategyjournal.ru/innovatsii/obratnaya-storona-tsifrovizatsii/

13. Обратная стороны цифровизации // Институт статистических исследований и экономики знаний ВШЭ - Официальный сайт. URL: https://issek.hse.ru/press/226735025.html

14. Овчинников А.И. Риски в процессах цифровизации права // Юридическая техника. 2019. №13. С. 257-261.

15. Панченко О. Л. Вызовы и риски безопасности личности в условиях цифровизации образования / О. Л. Панченко, Ф.Г. Мухаметзянова, Р.Р. Хайрутдинов // Психология XXI века: вызовы, поиски, векторы развития. Казань. 2019. С. 641-643.

16. Пашенцев Д.А., Залоило М.В., Дорская А.А. Смена технологических укладов и правовое развитие России: монография. М.: ИЗиСП : Норма : Инфра-М, 2021. 184 с.

17. Петрова Д. А. Правовые режимы защиты персональных данных в условиях цифровизации // Advances in Law Studies (2020). Том 8. Специальный выпуск. С. 79-85. DOIhttps://doi.org/10.29039/2409-5087-2020-8-5-79-85

18. Потанина О. В. Цифровизация политического процесса современной России: опыт проблемного анализа // Advances in Law Studies (2020). Vol. 8. Special issue: 105-112. DOIhttps://doi.org/10.29039/2409-5087-2020-8-5-105-112

19. Соколов Ю. И. Риски высоких технологий. М.: ФГУ ВНИИ ГОЧС (ФЦ), 2009. С. 126-127.

20. Терелянский П.В., Кузнецов Н. В., Екимова К. В., Лукьянов С. А. Трансформация образования в цифровую эпоху // Университетское управление: практика и анализ. 2018. № 22 (6). С. 36-43.

21. Тиханский А. Вызовы и угрозы военной безопасности Союзного государства в 2020 году. [Электронный ресурс] URL: http://np-aaii.ru/item.php?id=2607

22. Хабриева Т.Я., Черногор Н.Н. Будущее права. Наследие академика В. С. Степина и юридическая наука. М.: ИЗиСП; Инфра-М, 2021. 176 с.

23. Халин В.Г., Чернова Г.В. Цифровизация и её влияние на российскую экономику и общество: преимущества, вызовы, угрозы и риски. // Управленческое консультирование. 2018. №10. С. 46-63.

24. Чаусов А., Перла А. 300 тысяч жертв: Утечка из московской мэрии вскрыла правду о цифровизации. - Информационный портал «ЦАРЬГРАД. ТВ. ПЕРВЫЙ РУССКИЙ». - Режим доступа: https://tsargrad-tv.turbopages.org/tsargrad.tv/s/articles/300-tysjach-zhertv-utechka-iz-moskovskoj-mjerii-vskrala-pravdu-o-cifrovizacii_305745