аспирант
Подольск, Россия
ВАК 12.00.02 Конституционное право; конституционный судебный процесс; муниципальное право
ВАК 12.00.10 Международное право; Европейское право
ВАК 12.00.12 Криминалистика; судебно-экспертная деятельность; оперативно-розыскная деятельность
ВАК 12.00.14 Административное право; административный процесс
УДК 56 Палеонтология
ГРНТИ 10.07 Теория государства и права
ББК 60 Общественные науки в целом
Статья посвящена особенностям осуществления российского правосудия в отношении китайских и корейских подданных в Амурской и Приморской областях Российского государства. Рассматривается решение вопроса экстерриториальности китайских подданных, попытка местной администрации установления контроля и приобретения устойчивого влияния над традиционными китайскими и корейскими судами, а также решение проблемы подсудности российскому мировому суду дел с участием китайских подданных, проживающих в Зазейском районе Амурской области.
китайцы, корейцы, судебная власть, экстерриториальностью, традиционный суд, подсудность, мировой суд
Приамурский край, вошедший в 1860 г. в состав Российской империи, исторически находился под большим культурно-правовым влиянием китайского государства и как следствие уже имел свою судебно-административную организацию.
В Зазейском районе Амурской области судебная власть находилась в руках сельского суда, состоящего из всех старшин маньчжуро-даурского селения под председательством старшего из них. Указанные должностные лица назначались Айгунской пограничной властью (Айгунский Амбань). При этом сельскому суду были подсудны только дела малой важности, дела особой важности передавались для дальнейшего производства в канцелярию Айгунского Амбаня [5, Л. 59-60].
Одновременно с этим, на китайское население дальневосточных областей распространялось положение дополнения к ст. 172 Уложения о наказаниях, наделяющее китайских подданных экстерриториальностью в части их не подсудности российским судам и необходимости их передачи в распоряжение китайской стороны [3, 726 с.]. Указанная норма была добавлена с целью исполнения гарантий маньчжуро-даурского населения Амурской области, предусмотренной ст. 7 Тяньцзинского мирного договора [4, 126 с.] и не учитывало тех китайских подданных, которые оказались на территории России после включения в нее земель будущей Приморской области. Подобная законодательная недоработка в будущем стала причиной ряда проблем, с которой столкнулась приморская администрация в борьбе с китайской преступностью.
В 1878 г. Дайцинская династия берет курс на усиление своего влияния в приграничных с Российской империей северо-восточных провинциях. Для этого она отменяет существующий запрет на проживание подданных в Северной Маньчжурии и начинает интенсивное переселенческое дело с хозяйственным освоением региона. Увеличение концентрации китайского населения на приграничных территориях приводило к росту криминогенной обстановки на приграничных территориях, а именно: к такому явлению как хунхузничество – многочисленные и хорошо вооруженные банды китайцев, занимавшихся разбойными нападениями, которые в скором начинают действовать и на территории Южно-Уссурийского края.
Очень скоро местная администрация сталкивается с большим количеством преступлений, совершенных китайскими подданными, которых после ареста в силу дополнения к ст. 172 Уложения о наказаниях обязана была передавать в распоряжение китайской стороны. На практике же, переданные китайской стороне лица в большем количестве случаев, попадая на родину, избегали правосудия и вновь возвращались в Приморье, где продолжали заниматься преступной деятельностью. В качестве примера приведем ситуацию с китайским подданным Бикидцзяном, который три раза подвергался аресту за хунхузничество и последующей передаче китайской стороне, но используя подкуп маньчжурских чиновников, избегал наказания и вновь возвращался на территорию Приморской области [6, 284 с.].
Отправной точкой в решении вопроса экстерриториальности китайских подданных стало событие 8 ноября 1881 г., связанное с арестом в г. Владивостоке 45 манз за разбой и содержание игорных домов. Именно тогда, между военным губернатором Приморской области Н.М. Барановым и военным губернатором Владивостока А.Ф. Фельдгаузеном возникли разногласия по поводу дальнейших действий властей в отношении арестованных лиц. Контр-адмирал А.Ф. Фельдгаузен полагал правильным передать их китайским властям, а генерал Н.М. Баранов настаивал судить по имперскому законодательству в военном суде. Для устранения разногласий было решено обратиться с телеграммой к председательствующему Главного совета управления Восточной Сибири генералу И.К. Педашенко, который рекомендовал руководствоваться предписанием генерала Корсакова от 20 августа 1869 г. № 170 [7, Л. 18].
В ответной телеграмме А.Ф. Фельдгаузен указывает, что ни в предписании М.С. Корсакова, ни в статьях Пекинского договора, не имеется разъяснений на предмет того, как поступать с арестованными хунхузами. Вследствие чего, он выполнил требования генерала И.Г. Баранова о высылке арестованных лиц в с. Никольское и предвидит возможные политические последствия на такие действия, поскольку в г. Ханчун была направлена коллективная жалоба от двадцати арестованных китайцев на законность действий местной администрации в отношении китайских подданных [8, Л. 21].
После чего, для определения вины китайских подданных была создана специальная судебная комиссия. Результатом её работы стало вынесение 20 ноября 1881 г. определения, согласно которому из 45 китайских подданных, задержанных в г. Владивостоке за хунхузничество и содержание игорных домов: 20 человек подлежали выселению в с. Никольское; 22 - были выписаны штрафы; остальные подлежали освобождению за недоказанностью вины в виду недостатка улик [9, Л. 25].
Вскоре после этого на имя генерала И.К. Педашенко поступила телеграмма с нотой протеста китайской стороны на действия военного губернатора в отношении подданных Дайцинской империи, который по их мнению, обязан был передать арестованных лиц для проведения следствия китайской стороне, чем и нарушал ст. 8 Пекинского договора, требуя разъяснить положения указанной статьи Н.М. Баранову и А.Ф. Фельдгаузену и сообщить, где и в каком количестве хунхузы находятся в настоящее время [10, Л. 23].
В следующей телеграмме военный губернатор Приморской области сообщая генералу И.К. Педашенко об аресте 14 ноября совместно с земской полицией на о. Русском тридцати хунхузов, семь из которых были виновны в убийстве, требует осудить их по уголовному уставу Российской империи в Хабаровском военном суде, поскольку предпоследний параграф ст. 8 Пекинского договора, касается территории Китая и нигде в трактатах не сказано об экстерриториальности китайских подданных в наших пределах, только, по его мнению, осуждение нашим судом позволит положить конец хунхузничеству [11, Л. 24].
В последующем, местная администрация не однократно получала жалобы на свои действия по отношению к арестованным китайским подданным. Так, императорский посланник в Пекине в своем письме военному губернатору Приморской области Н.М. Баранову прилагает перевод ноты протеста Гиринского Цзян-Цзюна с жалобой правомерности русской администрации на высылку шестидесяти восьми арестованных китайских подданных за совершение преступлений на о. Сахалин и отказе в выдаче китайским властям девятнадцати китайцев, арестованных за хунхузничество [12, Л. 84].
В связи с вышеприведенной ситуацией возникла переписка между ключевыми министерствами о подсудности китайских подданных, совершивших преступление на территории Приморья российскому суду.
Генерал-губернатор Восточной Сибири отмечая, что в Южно-Уссурийском крае отсутствуют гражданские судебные учреждения, предлагал судить китайских преступников военным судом, поскольку в крае располагается военный контингент и, в связи с этим проблем к образованию комиссии военного суда не встретится.
Однако, Министерство юстиции в своем отзыве от 16 января 1882 г. за № 210, не встречая препятствий по этому вопросу со своей стороны, высказалось против подсудности этих лиц военному суду, поскольку тот очень часто назначает в качестве наказания смертную казнь путем расстрела, применение данного наказания к китайским подданным, несомненно вызовет конфронтацию с китайскими властями. Однако, в отзыве от 21 января 1883 г. за № 1437 отметило, что передача подобных дел на рассмотрение комиссии военного суда может быть допущена только лишь в том случае, если со стороны министерства иностранных дел не встретится препятствий применения этой формы суда по отношению к китайским подданным.
Императорский посланник в Пекине действительный статский советник Е.К. Бюцов в своей депеше от 16/28 декабря 1881 г. по вопросу не предназначения военного суда для осуждения китайского населения, приходит к заключению о решении этого вопроса путем расширения судебных учреждений Приморской области. Отмечая, что количество китайцев, проживающих в Восточной Сибири вне Приамурского края весьма ограничено, и осуждение их нашими судами не встретит ни малейшего затруднения. В областях Забайкальской, Якутской, в губерниях Иркутской и Енисейской существуют общие судебные учреждения и если бы нашлись преступники из китайских подданных, то привлечение их суду будет осуществляться общим для всех порядком и не затруднит суды [13, 112 с.].
Точку в этом вопросе поставило министерство юстиции отношением от 23 апреля 1882 года за № 7927 на имя министерства иностранных дел, где отметило, что ни в одном из наших договоров с Китаем не было и не содержится постановления, которое обязывало бы русское правительство выдавать китайцев, совершивших в качестве местных жителей какое-либо преступление в пределах России для осуждения их по китайским законам. Обязанность эта, установленная в договорах XVII и XVIII столетия по отношению к перебежчикам, а также и к тем китайцам, которые самовольно переходят границу, совершают какое-либо преступление в пограничной линии. Приведенное разъяснение целиком вошло в циркуляр генерал-губернатора Восточной Сибири от 1 августа 1882 г. за № 47 «О судимости китайцев по нашим уголовным законам» [14, Л. 1 об.].
Ввиду того, что понятие о пограничной линии не было определено в этом циркуляре, Кяхтинский пограничный комиссар для правильного и точного руководства этим циркуляром просил объяснить, как нужно понимать выражение пограничная линия и следует ли считать г. Троицкосавск в пределах или за пределами этой линии. Соглашаясь с указанным мнением, Министерство иностранных дел находило необходимым точно определить понятие о пограничной линии.
Предписанием от 25 октября за № 318 Д.Г. Анучин указал, что неопределенность понятия, (относящееся к XVII и XVIII столетиям) о пограничной линии на гор. Троицкосавск распространяемо быть не может и его следует считать лежащим в пределах России. Таким образом, ближайший к китайской границе русский город был объявлен находящимся за пределами пограничной линии. В связи с чем, «следует считать г. Благовещенск и наши селения вдоль р. Амур отдельными от этой границы, находящимися в наших владениях, рекой, лежащей вне пограничной линии и поэтому все преступления и проступки, совершенные в эти местностях, должны быть безусловно подсудны нашим судам. Другое толкование должно быть вредным» [14, Л. 2].
Итогом всего этого стало исключение примечания к статье 172 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных, 8 июня 1882 г. утвержденным императором мнением Государственного совета, что приравняло китайских подданных к другим иностранцам в отношении правосудия [15, 132 с.]. А для осуждения китайских подданных 1 июля 1882 г. в г. Владивостоке для местностей, входящих в состав Владивостокского военного губернаторства и для Южно-Уссурийского округа Приморской области был образован окружной суд [13, Л. 132 с].
Несмотря на это, как отмечает в своей монографии Т.З. Поздняк, «фактически местная администрация продолжала сохранять за китайскими подданными право экстерриториальности, потому что в законах часто не было определения ситуаций, с которыми ей приходилось сталкиваться. Только первый Приамурский генерал-губернатор А.Н. Корф принял ряд мер, изменивших правовое положение китайцев на практике. Он, создав юридический прецедент, прекратил высылку китайцев за границу и стал подвергать их российскому суду» [2, 59-60 с].
Наряду с российским судопроизводством в отношении китайских подданных, которое начало осуществляться с 1882 г., в Приморье продолжали существовать традиционные китайские суды, и притом настолько гласно, что русские в своих тяжбах с китайцами, обращались иногда к компетенции китайских судов, которые имели перед русскими преимущество быстроты и непререкаемости [16, Л. 106]. Для устранения указанной проблемы местная власть изданием 15 сентября 1891 г. «Временных правил об общественном управлении китайского и корейского населения», легализовало существующие китайские и корейские общественные управления (ямыни) [17, Л. 65]. В рамках ямыней начали действовать общественные суды, которые состояли из выборных судей в количестве не менее трех человек и выбирались из лиц, наделенных правом голоса (п. 22). [16, Л. 71]. В своих правах они приравнивались к волостным судам и в их юрисдикцию входило: разбор дел, связанных с имущественными спорами, маловажными проступками, определением прав наследования (п. 25). При этом, разбирать дела и выносить приговоры они могли только в тех случаях, когда они были совершены в пределах самого общества и без участия посторонних лиц, а также, когда проступки не находились в связи с уголовными преступлениями. Вместе с тем, лица, против которых были совершены проступки китайцами и корейцами, входящими в то или иное общество, имели право по их желанию рассматривать дело в китайских или корейских общественных судах. В качестве наказания указанные суды имели право приговаривать виновных лиц к общественным работам до 6 дней и денежному штрафу до 3 рублей или к аресту до 6 дней или к телесному наказанию до 20 ударов. (п. 26) [17, Л. 71 об.]. Общественный суд мог приступить к рассмотрению дела не иначе, как по заявлению истца, по требованию старшины или местной администрации (п. 34). Старшине и помощнику запрещалось вмешиваться в дела общественного суда и присутствовать при их обсуждении (п. 35) [117, Л. 73].
При сворачивании в 1898 г. указанного правого эксперимента существование как ямыней, так и действовавших при них общественных судов, стало вновь носить нелегальный характер. В частности, при действовавших с 1907 г. китайских торговых палатах существовали общественные суды, где судьями выступали члены комитета общества (китайские купцы). В своем письме от 15 сентября 1911 г. на имя правителя канцелярии Приамурского генерал-губернатора, цензор туземных дальневосточных изданий в г. Харбине И.А. Доброловский указывал, что в результате проведенной ревизии деятельности Хабаровской китайской торговой палаты было выяснено, что полное отсутствие в русских судах китайских гражданских дел является следствием того, что все эти дела рассматриваются должностными лицами комитета китайской торговой палаты. Это следует из полученных при проведении ревизии прошений китайцев о разборе дела между соотечественниками и постановления общества по этим обращениям. Помимо этого, каждое лицо, подающее прошение, обязано было уплатить в пользу общества пошлину в размере 2 руб. 50 коп., а за успешное разрешение дела требовалась уплата особого вознаграждения [18, Л. 5-5 об.].
Подобные суды продолжали функционировать в течении всего нахождения территории Приморья в юрисдикции Российской империи, показательным примером являются случаи, указанные в архивных материалах: 1) согласно донесению Владивостокского окружного суда от 20 августа 1907 года за № 5739, китайские подданные Гуанью Лигуан-хай, Литумен, Лиден-куй Бов-вюна, Чжан-и и Дегун-цай расследованием, произведенным чиновником особых поручений Приамурского генерал-губернатора Казариновым, обвиняются по ст. 284 ч. 2 ст. 1454 и 1642 Уложения о наказаниях в том, что в марте 1907 г, согласно составленному ими приговору особого китайского суда, в долине р. Иман в урочище китайского поселения Иоданно, закопали живыми в землю китайских подданных Чхин-бин-шин, Ван-дин-ха и Люн-чхюн-зун за то, что они в сильный мороз, заставив до гола раздеться орочен, выгнали их на улицу на несколько часов и заставляли держать между сложенными руками и грудью куски льда, а также за ограбление местных орочен [19, Л. 1].
2) члены тайного революционного корейского общества «Для защиты корейского императора» в 1912 и 1913 гг. по своим обычаям, назначили и привели в исполнение смертную казнь в отношении двух корейцев следующим образом: «связали ноги и руки, а потом между двух ног пропустили палку, а рот заткнули ватой, чтобы не слышно было криков [20, Л. 2].
Что касается территории проживания зазейских маньчжур в Амурской области (Зазейская Маньчжурия) то, как следует из донесения военного губернатора Амурской области К.Н. Грибского от 19 декабря 1897 г. за № 482 Приамурскому генерал-губернатору. С введением в крае новых судебных учреждений (1896 г.) мировые суды, по распоряжению Благовещенского окружного суда, который основывался на том, что китайские подданные живут на русской территории и хотя на основании трактатов, оставлены в ведении китайских властей, но при столкновении своих интересов с русскими должны подчиняться общим законам Российской империи, стали принимать к своему производству все дела по жалобам и искам на маньчжур, живущих в Зазейском районе. Вместе с тем, Айгунские приграничные власти, не согласные с такой трактовкой ранее заключенных трактатов считали, что зазейские маньчжуры обязаны подчиняться только китайским властям и потому отказывались приводить в исполнение российские судебные постановлений.
Вследствие чего в судебной практике гражданского суда возникла следующая проблема: вызываемые в суд повестками маньчжуры в рамках дел, связанных с жалобами на них, на разбор дел не являлись. В связи с чем, суд вынужден был выносить заочные решения по делу, которые в последствии, будучи никем не обжалованными в законный срок, передавались в исполнительное производство в административные учреждения области. Однако, привести их в исполнение не представлялось возможным, поскольку китайские власти, считая решения российских судов, в отношении маньчжур, противоречащими ст. 1 Айгунского договора (1858 г.) [4, 111 с.], а значит не обязательными к исполнению. Военный губернатор отмечая, что привести подобные решения в исполнение возможно только путем принуждения, что может вызвать столкновения с китайской стороной, просил у генерал-губернатора указаний по разрешению данного вопроса [21, Л. 4].
По возбужденному военным губернатором вопросу о приведении в исполнение постановлений мировых судей по жалобам и искам русских подданных против зазейских маньчжур возникла переписка между поверенным в делах Императорской миссии в Пекине камер-юнкером А.И. Павловым, министром иностранных дел и министром внутренних дел.
Министр иностранных дел в своем отношении от 9 июля 1898 г. за № 14221 отметил невозможность решения возникшего вопроса силовым способом и указал на необходимость вернуться к его решению при наступлении более благоприятных политических обстоятельств. Министр внутренних дел в своем письме, копия которого была направлена с указанным отношением, просил не прибегать к решительным мерам, употребляя все силы к вселению в зазейских маньчжур сознания необходимости подчинения распоряжениям нашего правительства.
Для достижения этой цели ими было предписано дать указание начальнику постов, расположенных в Зазейском районе, предпринять частные поездки по маньчжурским деревням и входить в непосредственные отношения с населением, а также создание в Зазейском районе русско-маньчжурской школы, врачебной и ветеринарной части [22, Л. 2 об.].
Приамурский генерал-губернатор считая, что предложенные меры могут дать результаты лишь по прошествию значительного количества времени, тогда как возбужденный военным губернатором вопрос о приведении в исполнение постановлений мировых судей по жалобам и искам русских подданных против зазейских маньчжур – вопрос жизненный для Амурской области, поскольку вследствие его не разрешения страдают интересы русских, имеющих сношения с этими маньчжурами, не получив удовлетворения по законным своим требованиям [23, Л. 4 об.-5]. Предложил для защиты интересов как русских, так и ответчиков маньчжур возложить на приграничного комиссара Амурской области представление на суде интересов маньчжурского населения путем предварительного расследования по каждому исковому делу, возбужденному против кого-либо из зазейских маньчжур как в отношении справедливости иска вообще, подлинности документов, на которых он основан, так и других вопросов, касающихся дела [24, Л. 12-12 об.]. Однако окончательную точку в этом вопросе поставили события, связанные с Боксерским восстанием и Благовещенским погромом, заставившие в 1900 г. маньчжурское население Зазейского района переселиться на территорию Китая.
Попытка установления российской властью контроля над традиционным судом в рамках интеграции в российскую административно-управленческую систему существующих в китайской и корейской среде такого коллективно-правового института как общественные управления (ямыни), привела к тому, что после семилетнего легального функционирования указанные управления были закрыты и снова перешли на нелегальное существование, а с ними и действующие при них общественные суды. Что касается проблемы конфликта юрисдикции российского и китайского судов в отношении зазейских маньчжур, то она смогла быть решена только в 1900 г. после выселения маньчжурского населения из Зазейского района.
1. Панов А.А. Желтый вопрос в Приамурье : Ист.-стат. Очерк / А.А. Панов - Санкт-Петербург : тип. Ф. Вайсберга и П. Гершунина, 1910. - 66 с.
2. Позняк Т.З. Иностранные подданные в городах Дальнего Востока России (вторая половина XIX - начало XX вв.) / Т.З. Поздняк. - Владивосток : Дальнаука, 2004. - 316 с.
3. Таганцев Н.С. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1866 года : с дополнениями по 1 янв. 1876 г. : Изд. 2-е, перераб. и доп. / Н.С. Таганцев - Санкт-Петербург : Тип. М. Стасюлевича, 1876. - 726 с. Режим доступа : https://pgpb.ru/digitization/document/5601/ (дата обращения : 15.11.2021)
4. Пещуров Д.А. Сборник договоров России с Китаем. 1689-1881 гг. / Д.А. Пещуров - Санкт-Петербург : издание Министерства иностранных дел, 1889. - 271 с. -Текст: непосредственный.
5. Записка о положении населения Амурской области, считающегося китайскими подданными // РГИА ДВ. - Ф. 701. - Оп. 1. - Д. 232. - Л. 59-60.
6. Всеподданнейший доклад Председателя особого совещания по Амурским делам, генерал-адъютанта Баранова от 5 июля 1883 г. / Сборник главнейших официальных документов по управлению Восточной Сибирью: Изд. По распоряжению ген.-губернатора Вост. Сибири Д.Г. Анучина: в 8 т.: в 16 кн. - Репритное издание 1883-1885 гг. - СПб.: Альфарет, 2021. - Кн. 1: Т. 1: Выпуск 1: Всеподданейшие отчеты Генерал-Губернатора за время с 1879 по 1882 г. и бумаги по общим вопросам управления гражданского. - 284 с. Режим доступа : https://pgpb.ru/digitization/document/5601/ (дата обращения : 15.11.2023)
7. Телеграмма генерал-губернатора Восточной Сибири в ген.штаб генерал- лейтенанту Анучину от 8 ноября 1881 г. за № 274 // АВПРИ. - Ф. 327. - Оп. 579. - Д. 384. - Л. 18.
8. Телеграмма военного губернатора г. Владивостока А.Ф. Фельдгаузена к генерал- губернатору Восточной Сибири от 20 ноября 1881 г. за № 493 // АВПРИ. - Ф. 327. - Оп. 579. - Д. 313. - Л. 21.
9. Телеграмма военного губернатора Владивостока контр-адмирала Фельдгаузена к председательствующего Главного совета управления Восточной Сибири генералу Педашенко от 26 ноября 1881 г. за № 678 // АВПРИ. - Ф. 327. - Оп. 579. - Д. 313. - Л. 25.
10. Телеграмма генерал-губернатора Д.А. Анучина к председательствующему Главного совета управления Восточной Сибири генералу Педашенко от 23 ноября 1881 г. за № 493 // АВПРИ. - Ф. 327. - Оп. 579. - Д. 313. - Л. 23.
11. Телеграмма председательствующего Главного совета управления Восточной Сибири генерала Педашенко от военного губернатора Приморской области Баранову от 24 ноября 1881 г. за № 698 // АВПРИ. - Ф. 327. - Оп. 579. - Д. 313. - Л. 24.
12. Копия отношения российского императорского посланника в Пекине к военному губернатору Приморской области Баранову от 6 февраля 1882 г. за № 11. // АВПРИ. - Ф. 327. - Оп. 579. - Д. 84. - Л. 166.
13. Отношение генерал-губернатора Восточной Сибири к Министру Юстиции от 9 марта 1882 г. за № 370, об учреждении в г. Владивостоке Окружного суда и Прокурорского при нем надзора с препровождением проекта штата суда // Сборник главнейших официальных документов по управлению Восточной Сибирью: Изд. По распоряжению ген.-губернатора Вост. Сибири Д.Г. Анучина: в 8 т.: в 16 кн. - Репритное издание 1883-1885 гг. - СПб.: Альфарет, 2021. - Кн. 16: Т. 8: Выпуск 2: Вопросы пограничные, льготы городам и селениям, Амурскому пароходству; о морских и сухопутных сообщениях; о мерах к улучшениюбытовой обстановке войск Приамурской области; о рыбопромышленности около о. Сахалина. - 396 с. Режим доступа : https://pgpb.ru/digitization/detail/5616/ (дата обращения : 15.11.2021)
14. Отношение Приамурского генерал-губернатора к военному губернатору Амурской области от 30 сентября 1898 г. за № 368 // РГИА ДВ. - Ф. 704. - Оп. 1. - Д. 865. - Л. 1 об.
15. Указ генерал-губернатору из Правительствующего сената, от 28 июня 1882 г. № 9345, об учреждении во Владивостоке окружного суда, с приложением штата и об исключении примечания к статье 172 Улож. о наказ. (Св. закон. т. XV, ч. I изд. 1876 г.) / Сборник главнейших официальных документов по управлению Восточной Сибирью: Изд. По распоряжению ген.-губернатора Вост. Сибири Д.Г. Анучина: в 8 т.: в 16 кн. - Репритное издание 1883-1885 гг. - СПб.: Альфарет, 2021. - Кн. 16: Т. 8: Выпуск 2: Вопросы пограничные, льготы городам и селениям, Амурскому пароходству; о морских и сухопутных сообщениях; о мерах к улучшениюбытовой обстановке войск Приамурской области; о рыбопромышленности около о. Сахалина. - 396 с. Режим доступа : https://pgpb.ru/digitization/detail/5616/ (дата обращения : 15.11.2021)
16. О китайских и корейских подданных проживающих в Приамурском крае. // РГИА. - Ф.560. - Оп. 28. - Д. 832. - Л. 106.
17. Временные правила по устройству китайских и корейских обществ в Приамурской области от 15 февраля 1890 г. // РГИА ДВ. - Ф. 28. - Оп. 1. - Д. 176. - Л. 65.
18. Записка о китайских обществах в Приморской области от 20 апреля 1913 г.// РГИА ДВ. - Ф. 702. - Оп. 1. - Д. 868 -. Л. 5-5 об.
19. Рапорт прокурора Иркутской судебной палаты в Первый департамент юстиции первого уголовного отделения от 3 сентября 1907 года за № 1330 // ГАРФ. - Ф.124. - Оп. 26. - Д. 198. - Л. 1.
20. Прошение китайских подданных Ли-тулянь, Хын-тхи-бинь, Ко-минь-лунь и др. проживающих в гор. Благовещенске, по китайскому кварталу от 25 января 1914 г // АВПРИ. - Ф. 327. - Оп. 579. - Д. 137. - Л. 2.
21. Отношение Приамурского генерал-губернатора к Министру Юстиции // РГИА ДВ. - Ф. 704. - Оп. 1. - Д. 876. - Л. 4
22. Отношение Приамурского генерал-губернатора к военному губернатору Амурской области от 25 ноября 1898 г. за № 433 // РГИА ДВ. - Ф. 704. -. Оп. 1. - Д. 876. - Л. 2 об.
23. Отношение Приамурского генерал-губернатора к министру юстиции // РГИА ДВ. - Ф. 704. -. Оп. 1. - Д. 876. - Л. 4 об.-5.
24. Доклад вице-губернатора Амурской области к военному губернатору Амурской области от 2 декабря 1898 г. за № 316 // РГИА ДВ. - Ф. 704. - Оп. 1. - Д. 876. - Л. 12-12 о
